Битва цивилизаций: секрет победы - [41]

Шрифт
Интервал

.

А где меньше всего, хуже всего сохранилось рукописное наследие? Сапунов:

«К сожалению, дошедшие до наших дней подлинные списки памятников киевской письменности весьма малочисленны (поскольку изначально и до самого своего падения в 1240 году самым главным центром русского книгоделания был именно Киев, то по этим жалким остаткам, неизвестно как, где и каким чудом сохранившимся, можно вообразить себе, насколько чудовищный урон был нанесен именно его наследию, едва ли не полностью уничтоженному. — А.С.)»[81];

«Другие области Древней Руси не оставили заметного числа письменных памятников домонгольского времени. Трудно согласиться с Н.В. Волковым, который объяснял это слабым и поздним развитием письменности не только в мелких городах, но и в таких крупных центрах, как Смоленск, Полоцк, Суздаль, Владимир, Ростов, Рязань (как мы помним, именно на раскопках сожженной татарами Рязани были найдены неопровержимые свидетельства широкого бытования книги в этом городе. — А.С.)[82]»;

«Наиболее ранние сохранившиеся книги Галича Северного, Ярославля, Суздаля, Переяславля, Москвы, Серпухова относятся к разным годам XIV в. (т. е. ко времени, когда наиболее ожесточенные военные действия татар были позади и началось восстановление утрат. — А.С.)»[83].

Ссылаясь на того же Волкова, Сапунов уточняет: «Новгородское наследие составляет “никак не менее 1/2 всех сохранившихся книг, вернее даже, что их еще более… К сожалению, от этого расцвета киевской письменности в XI в. и дальнейшего ее движения до XIV в. до нас дошли незначительные остатки”, после чего следует перечень 5 книг киевского происхождения. Получается, что половина сохранившихся книг домонгольского времени относится к новгородской письменности, 5 — к киевской, 16 — к галицко-волынской… Книжные сокровища почти всех городов центральной и северо-восточной Руси погибли при монгольском нашествии»[84].

Причинно-следственная связь установлена убедительно. Добавлю еще аргумент.

2. Во-вторых, следует обратить внимание на некоторые обстоятельства времени.

Спустя шесть лет после выхода книги Сапунова, в свет был издан «Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР. ХI-ХIII вв.» (М., 1984), из которого мы узнали, что на государственном хранении в нашей стране находится 494 таких рукописи. Если учесть все древнейшие славянские книги зарубежных собраний, то в совокупности с российскими их будет около тысячи.

О чем это говорит? Пока что разве лишь о том, что вне исторической территории русского народа сохранилось столько же книг, сколько и внутри, что противоестественно, ибо по месту производства их должно было бы быть намного больше. То есть, как можно догадаться, внутри нашей страны русские книги яростно уничтожались, а снаружи — нет, хотя условия сохранности книжности вообще мало отличались.

Еще информация: с XI по XIV век в России сохранилось всего 708 харатейных, то есть писаных на пергаменте, книг. Если вычтем немногие книги, приходящихся на XI век, получится, что от XII–XIII веков сохранилось примерно столько же книг, что и от XIV (314 ед.), цифры сопоставимые, отличие не разительное.

Но вот перед нами следующая цифра, заставляющая серьезно задуматься. Судя по «Предварительному списку славяно-русских рукописных книг XV в., хранящихся в СССР» (М., 1986), на государственном хранении находится 3422 книги этого периода.

Нетрудно видеть, что в течение каких-то ста лет без особых видимых причин количество сохранившихся книг выросло на порядок: с 314 до 3422! Что стоит за этими цифрами, за этим количественным скачком? Неужели и впрямь настолько изменился потребитель, настолько выросло книгообращение, читательский спрос? Но почему, с чего вдруг, с какой стати? Никаких сведений об этом нет.

Что-то может объяснить история технологий. В XV веке развитие русской книги уже прочно связывается с бумагой. Если в XI–XII столетиях пергамент импортировали из Византии или западных стран, а в XIII веке уже производили свой собственный (на нем написано большинство книг этого времени), то с первой половины XIV века у нас понемногу начинает использоваться бумага[85]. По подсчетам Л.М. Костюхиной на основе рукописей ГИМ[86], доля бумажных книг составляла на рубеже ХIV-ХV веков от 17 до 28 процентов. Но в XV веке бумага уже выходит на первое место и начинает вытеснять пергамент из обращения, хотя стоимость нового материала была весьма высока (по расчетам Н. Вельги, приблизительная стоимость одного листа бумаги в XVI в. равнялась стоимости курицы).

Трудно сказать, насколько появление нового материала стимулировало книжное дело. Допустим, замена пергамента на бумагу удешевило и облегчило производство, но не настолько же!

По мнению М.Н. Тихомирова[87], новый почерк — полуустав, сформировавшийся в скрипториях московских монастырей XIV века, позволял быстрее переписывать тексты — но, опять-таки, не в десять же раз!

Нет ли тут другой причины?

На мой взгляд, такая причина есть. Это все — последствия победы русских на Куликовом поле и последующего свержения татарского ига.

Дело не в том, что с XI по XII вв. русское книжное производство совершило-де ни с того ни с сего резкий рывок, а с XIV по XV — еще один. А дело в том, что только в XV веке перестали систематически уничтожаться татарами книжные сокровища в ареале исконного русского проживания и книгоделания


Еще от автора Александр Никитич Севастьянов
Итоги XX века для России

Настоящая работа носит сугубо дискуссионный характер. Автор ставит своей единственной целью не преподать какие-либо готовые рецепты, а лишь стимулировать общественное обсуждение актуальных проблем. Свободно выражая собственное мнение, автор осуществляет тем самым свое конституционное право. Цель публикации — инициировать общественную дискуссию по важной и непростой проблеме взаимоотношений этносов и рас на территории России, а также о судьбе страны.


Раса и этнос

В основу данного совместного труда положена книга В. Б. Авдеева «Расология». Она уже прошла, благодаря доносу А. С. Брода из Московского бюро по правам человека, всестороннюю и длительную проверку в Мосгорпрокуратуре. Доктор исторических наук В. Д. Соловей так охарактеризовал книгу Авдеева: «Невозможно объяснить ее успех лишь живостью изложения и легкостью пера не обделенного литературным дарованием автора. Когда речь идет о трудах научных — а книга Владимира Авдеева небезосновательно претендует на этот статус, — то успешным их способно сделать лишь „сцепление“ содержания с общественной потребностью: Впрочем, Авдеев в любом случае вписал бы свое имя в историю отечественной антропологии созданием подлинного компендиума расовой мысли: Авдеев не только написал обширный историографический очерк развития расовой теории, он собрал, систематизировал, классифицировал и обобщил колоссальную информацию о расовых различиях между людьми.


Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

XX век вошел во всемирную историю как одно из наиболее трагических столетий. С конца 1940-х годов и до наших дней главными претендентами на роль «черных магов», преступников века, вызвавших самые страшные катаклизмы, обычно назначаются одни и те же лица: Вильгельм Второй, Ленин, Троцкий, Гитлер, Сталин, Мао Цзэдун, Пол Пот. При этом из внимания выпадает сэр Уинстон Черчилль, несменяемая звезда британской, да и мировой политики.Именно Черчилль был активным действующим лицом и влиятельной силой в роковой Гражданской войне в России.


Новая инквизиция

Проявление демократии в современной России...


Победу не отнять! Против власовцев и гитлеровцев!

Сенсационная книга ведущего идеолога Русского Национального Возрождения. Беспощадная критика не только «либеральных» ревизионистов, пытающихся переписать нашу историю начерно и осквернить Великую Победу, но и современных власовцев, которые до сих пор поклоняются бесноватому фюреру. Решительная отповедь клеветникам, поднявшим руку на главную национальную святыню, чтобы лишить нас остатков национальной гордости и того немногого, что еще объединяет нас в великий народ.


Рекомендуем почитать
Шпионов, диверсантов и вредителей уничтожим до конца!

В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.


Как я воспринимаю окружающий мир

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Возвращенцы. Где хорошо, там и родина

Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.


Гласное обращение к членам комиссии по вопросу о церковном Соборе

«…Церковный Собор, сделавшийся в наши дни религиозно-нравственною необходимостью, конечно, не может быть долгом какой-нибудь частной группы церковного общества; будучи церковным – он должен быть делом всей Церкви. Каждый сознательный и живой член Церкви должен внести сюда долю своего призвания и своих дарований. Запросы и большие, и малые, как они понимаются самою Церковью, т. е. всеми верующими, взятыми в совокупности, должны быть представлены на Соборе в чистом и неискажённом виде…».


Чернова

Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…


Инцидент в Нью-Хэвен

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.