«Господи, помилуй! — горячо молилась Ляля, провожая унылым взглядом зеленую тарелку, летящую в сторону полесских болот. — Я отрекусь от языческих идолов и приму крещение. Пусть только он, наконец, заткнется».
Но боги молчали, и Ляля не выдержала.
— Вылезай, — сказала она, распахнув дверь и выталкивая спутника из машины.
— А как же я…? — растерянно вопросил Андрей.
— Марсиане помогут, — буркнула девушка, неопределенно махнув рукой в сторону летающей тарелки, и рванула машину с места, устремившись по бездорожью в глубь полесских болот.
Летательный аппарат приземлился на поляне у села, и оттуда вывалился Андрей, в полном здравии, только непривычно задумчивый.
— Собрали Чужие лучи в один пучок и блеснули мне в голову, — объяснил он набежавшим односельчанам, поведав сперва о чудовищном поступке предательницы. — И вмиг стало у меня в голове ясней и светлей, а сердце сделалось холодным, как лед. Зато теперь я ответы на все вопросы знаю.
Готов был Андрей помочь землякам советом, да только первым ему попался неблагодарный лесник Власий.
— Не пей! — посоветовал ему мудрый хлопец. — Не кури! Чудищ не гоняй.
— Да я! Да ты! — разгневанный Власий не погнушался рукоприкладством, а потом, убоявшись справедливого возмездия, сбежал в тот же день к внучке в Калугу.
Однако помудревший Андрей не озаботился местью. Ни с кем не попрощавшись, он немедленно отбыл в столицу, а немного времени спустя женился на дочке ректора медицинского университета с хорошими связями в верхах.
Лялю вместе с машиной и с конем вытащили из полесских болот и доставили на место благодарные чудовища. А 6-го мая, украшенная венками и цветами, как богиня любви, красавица символически провела огненного змея по селу к ближайшему болоту. Сельчане вздохнули с облегчением — урожай был обеспечен. Чудовища тоже порадовались. Избушка Власия с газовым баллоном и Интернетом, по старшинству, досталась Айтварасу.
Андрей же, сделав стремительную политическую карьеру, перестал разбрасываться советами, а начал отделываться неопределенными обещаниями. Впрочем, его репутации в родном краю ничто повредить не может.
— Наш Андрей — всех мудрей, — с гордостью повторяют односельчане.
Ну, а мнения чудовищ, как обычно, никто не спрашивает.
