Битов, или Новые сведения о человеке - [3]

С Егором, то есть моим дядей, который младше меня на два года, мы росли вместе, жили через дорогу. Это была наша маленькая деревенька, о которой мечтал дедушка. На Невском первая жена, на Восстания последняя. Об этом можно прочитать в его «Странноприимном дворе», написанном в память о моей бабушке. Прочитайте обязательно, там много о нашей жизни… С нашей покосившейся квартиркой на Невском много связано не только у дедушки с бабушкой. Задолго до моего рождения кто тут только не попивал чай или чего покрепче. Поэтому, несмотря на обветшалость дома, мы привязаны к этому месту.

У деда было такое качество: он одинаково легко общался абсолютно со всеми, будь то бельгийская королева, на приеме у которой он говорил, что теперь ему будет о чем рассказать внучке, или друг моего детства, с которым он на кухне попивал свой любимый кофе или рюмку с лимоном. Так же одинаково легко он мог послать на три волшебные буквы любого, кто был не прав. Быстро и без предупреждения. Терпением он не отличался. Поэтому и был правозащитником, борцом во всех отношениях.

Он умел раскрывать людей, находил интересное в каждом, – про «великих» я молчу. Не терпел лицемерия и несправедливости. Что зачастую приводило его в отделение милиции, по молодости особенно. Бабуля любила рассказывать о его приключениях.

Вообще, очень многие мои знакомые только после его смерти залезли в интернет, в книжный магазин и поразились, с кем это они непринужденно беседовали на кухне. Были, мягко говоря, в шоке.

В быту он был непритязателен, но обязательно должен был быть его набор продуктов и вещей. Когда дед звонил, что едет из Москвы, то надо было мчаться в магазин и покупать жирный (3,2 %) кефир, овсяное печенье, кофе, табак, плавленый сыр «Виола», бумажные платочки. За обедом обязательно должна стоять рюмочка водки с лимоном или с перепелиным яйцом. До сих пор в магазине по инерции ищу его любимое печенье и кофе…

Не получилось у меня написать текст за раз… Дети, недосып…

Я снова пишу в Токсово, вспоминаю бабушку Ингу, здесь ее родительский дом, который мало изменился за последние лет пятьдесят. Здесь все мои всегда обитали. «Жизнь в ветреную погоду, или Дачная местность» – это здесь… Дом находится на пересечении улицы Глухой и Веселого переулка, что очень забавляло деда.

Что я могу рассказать о том далеком прошлом? Только обрывки родительских рассказов из моего детства. Сидя на берегу Кавголовского озера, дед вспоминал, как он на другой стороне озера проходил практику от Горного института, а бабушка на лодке ему привозила обед. Одногруппники завидовали, как это к нему такая огненно-рыжая красотка приезжает…

Бабушка вспоминала, как они познакомились: дед ее буквально снял с куста сирени, когда «угнал» машину у своего отца – моего прадеда – и поехал кататься по Петроградке, не умея толком водить. Или как моего юного деда послали за маслом, он исчез и обнаружился через неделю в Москве… Бабушка, дедушка… В их жизни было многое, но до самой смерти они оставались родными и близкими друг другу людьми.

На мамину долю выпало много переживаний за деда. Абсцесс мозга, рак, инфаркт, посттравматическая эпилепсия… Но он был как стойкий оловянный солдатик. И мама всегда рядом. После трепанации врачи говорили, что писать точно больше не сможет. Тогда он прямо в палате начал диктовать маме новую книгу.

Когда обнаружили рак голосовых связок, грозили, что если не сделать операцию и потом жить с трубкой в горле, он умрет. Дед отказался наотрез и победил. Голос вернулся. И умер он от другого – от сердечной недостаточности… А сколько было совершенно чудовищных падений из-за блэкаутов – последствий трепанации, – не счесть… Бедный мой дед…

Я знаю, он меня любил. Но как же я жалею, что, живя в одном доме, мы, любя друг друга, умудрялись подолгу заниматься своими делами и мало общаться!.. Только теперь так много хочется сказать, так много услышать…

Последний наш разговор был 2 декабря по телефону, меня выписывали из роддома. Дед сказал, чтобы мы ему подготовили медаль «почетного трижды прадеда», когда он вернется из Москвы. А 3 декабря его не стало…

Правнуки А. Битова Костя и Катя

«Хорош никогда не был, а молод был…» (Пушкин, 1835).

Мы были молоды… Цилиндр, бакенбарды, пелерина, трость… Вот и Пушкин. Первый эскиз куклы «Пушкин» Резо сделал в 1984 году – так он из этого набора и состоял. Две детали не сразу бросились мне в глаза… Под достаточно прорисованными головой и туловищем болтались две едва намеченные, как ниточки, ножки. Это было, впрочем, естественно для марионетки: ее водят сверху, и ноги ей нужны лишь для реализма: они у нее ходят безвольно и сами, как у пьяного. Каково же было мое восхищение, когда я прочитал (с большим опозданием) скандальную фразу Синявского о том, что «Пушкин вбежал в русскую поэзию на тонких эротических ножках»…

Резо Габриадзе

Больше, чем дружба

Для меня говорить об Андрее Битове – очень сложная задача, потому что он мой друг в еще старом, почти 40-летней крепости и выдержки, понимании этого слова. Но говорить, что он большой писатель, писатель огромной важности, писатель, который отвечает за свое время, оставаясь настоящим художником, – говорить о друге такое сложно. Но поверьте, что я сказал правду: это действительно писатель на все времена, который останется в русской литературе, что, согласитесь, не просто…