Бирюлевские чудеса - [18]

За окном тарахтел мотоциклом молодой леший Лешка, который давно ухаживал за Евгенией Петровной, звал погулять - она только недовольно отмахнулась. Лешка повздыхал-повздыхал и уехал, оставив на подоконнике букет осенних ромашек. Наконец, бабушка Егоровна заставила ее выпить чаю с пирожками и отправила спать. Бабушку Егоровну Евгения Петровна до сих пор слушалась беспрекословно, но все равно еще долго не могла уснуть - мешали мысли. Уже под вечер она задремала, и почти сразу же зазвенел будильник пора было собираться в школу. В общем, на уроки Евгения Петровна прилетела такая усталая, словно не спала целую неделю.

Когда она вошла в класс, никто из учеников ее не заметил - так все были увлечены игрой, которую организовал Герка. Желая похвастаться перед одноклассниками, чему он уже научился за год в школе, Герка смастерил бумажный самолет, пробормотал нужное заклинание и запустил его в полет. Самолетик плавно кружил над партами, аккуратно выписывал виражи и не опускался, пока сам Герка не посадил его на учительский стол. Всем это ужасно понравилось, и ребята потребовали у Герки повторить. В общем, когда Евгения Петровна вошла в класс, она увидела, как под потолком описывал круги бумажный самолет и аккуратно сбрасывал на парты оранжевые бомбочки рябиновых ягод. Ученики азартно пуляли в самолет такими же ягодами из бумажных и пластмассовых трубок. Весь пол в классе был щедро усеян оранжевыми горошинами рябины.

Евгения Петровна глубоко вздохнула. "Раз, два, три, четыре..." - начала она считать про себя, чтобы успокоиться. Досчитав до десяти, она уже почти спокойно произнесла:

- Так. Кто сегодня дежурный?

- Мама мыла раму... - медленно диктовала Евгения Петровна и изо всех сил старалась не зевнуть - спать хотелось ужасно. Ученики выводили буквы старательно, но очень медленно. Приходилось повторять каждое слово несколько раз, и от этого спать хотелось еще больше.

- Мама... мыла... раму... - все тише и тише говорила Евгения Петровна, и вдруг увидела солнечную поляну, усыпанную пунцовыми ягодами земляники. В траве тихо стрекотали кузнечики, где-то высоко в небе звенел жаворонок. Из-под листика земляники выбрался крохотный зеленый лягушонок и скакнул под ноги Евгении Петровне. Евгения Петровна взвизгнула и... проснулась.

"Ой, мамочка" - подумала она испуганно и почувствовала, как уши стали горячие, словно камушки на пляже. "Уснула, ворона несчастная!". Вот и все. Сейчас эти хулиганы злорадно захихикают, а потом еще долго будут дразниться - тихонько всхрапывать у нее за спиной или еще как-нибудь... Евгения Петровна через силу подняла взгляд и ничего не поняла. Ребята сидели на своих местах и все так же старательно продолжали писать. Что они пишут? Может быть, она уснула всего секунду назад?

- Маша... ела... кашу... - услышала она вдруг тихий шепот и увидела, что на подоконнике сидит Киль с букварем в руках.

- Написали? - деловитым шепотом спросил юнга. - Поехали дальше...

Тут он заметил, что учительница проснулась и растерянно смотрит на него. Он закрыл букварь и соскочил с подоконника.

- Евгения Петровна, докладывает дежурный по классу Крузенштернов, спокойно отрапортовал он. - Урок окончен, разрешите объявить перерыв!

Евгения Петровна заморгала. Это сколько же она спала?!

- Да-да, конечно, - наконец, проговорила она, - объявляй...

- Перерыв! - скомандовал Киль, - Команде выйти в коридор, дежурным начать приборку!

И, как ни в чем не бывало, начал стирать мел с доски. Ребята поскакали из класса и тут же затеяли в коридоре веселую возню. Евгения Петровна прижала ладони к полыхающим щекам.

- Киль... - наконец, тихо проговорила она. - Спасибо тебе...

- Да чего там, - пожал плечами Киль. - Такое с кем угодно случиться может.

- И у тебя такое бывало?

- И у меня... Я как-то весь день книжку читал... Про пиратов, "Остров сокровищ" называется. А ночью в трюме течь появилась, все наши авралили, а я проспал и ничего даже не слышал...

- Не ругали тебя за это? - осторожно спросила Евгения Петровна.

- Да нет... Только стыдно было здорово... А потом следующей ночью Секстаныч со мной на палубе занимался, учил по звездам определяться. И заметил, что рулевой на вахте тоже заснул. Секстаныч его пощекотал, а он все равно не просыпается, они же тоже всю прошлую ночь авралили. Стоит, за штурвал держится и не моргает - с открытыми глазами спит. Секстаныч меня за папой послал и мы почти час "Крузенштерн" вели. Я - на компасе, папа с Секстанычем - за штурвалом. А потом курсант проснулся и подумал, что мы ему снимся, - засмеялся Киль, - зажмурился, начал глаза протирать. Ну, а мы быстренько в трюм убежали...

- Какие вы молодцы, - заулыбалась Евгения Петровна, - Только в слове "компас" ударение надо ставить на букву "О", а не на "А", как ты.

- Это сухопутные компаса так называют, - возразил Киль, а на флоте так, "КомпАс". Евгения Петровна, перемена закончилась, я позову ребят?

...Кстати, ни разу потом ребята не вспомнили об этом случае. По крайней мере, вслух.

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

Глава первая

Луна сияла так, словно хотела хоть немного отогреть землю, скованную стужей. Но этого света хватало лишь на то, чтобы матовым блеском сверкал снег, да вспыхивали искрами колючие кристаллы изморози, плавающие в морозном воздухе.