Биробиджан - земля обетованная - [58]

Бахмутский же осмелился не только через местную печать, но и через газету Еврейского антифашистского комитета «Эйникайт» («Единение»), читавшуюся десятками тысяч евреев не только в Советском Союзе, но и за рубежом, систематически пропагандировать ЕАО как своеобразный центр не только еврейской экономической деятельности и культуры, но и как центр еврейской государственности.

Хозяйственная деятельность в ЕАО и после войны являлась чисто советским коктейлем успехов и провалов, только с нараставшей долей последних. Мысль о том, что неплохо бы повторить довоенный опыт, приманив в область хоть какую-то поддержку американского еврейства, в экономическом отношении для руководства области была столь же естественной, сколь опасной в отношении политическом: связь с Западом, низкопоклонство перед Западом!.. Связь с Западом — к тому же с Америкой! — действительно существовала: еще в 1935 году, после прихода Гитлера к власти был создан Американо-Биробиджанский комитет «Амбиджан», намеревавшийся добиться у советского правительства разрешения на устройство в Биробиджане некоего убежища для евреев Восточной и Центральной Европы, над которыми нависла — мало кто догадывался даже, насколько ужасная — опасность. Помощь американских евреев при этом гарантировалась. Советское правительство, по крайней мере на словах, пошло навстречу, но сионистски настроенная часть американского еврейства постаралась расстроить этот договор. Забытый богом уголок среди тайги и болот, под боком у Японии и под рукой у Сталина, и впрямь казался не самым уютным местом на земле — если не знать о подступающих рвах и газовых камерах. Тридцать седьмой год, несомненно, весьма сурово прокатился бы по этим западным гостям, однако в живых среди них осталось бы все-таки гораздо, гораздо больше. Но дальновидность не свойственна человеку, если даже он еврей…

В 1936 году «Амбиджан» все-таки переселил в ЕАО около ста еврейских семей, но в 1937 году советская сторона предложила приостановить иммиграцию до выяснения международной обстановки. Обстановка прояснилась только 22 июня 1941 года — «Амбиджан» начал оказывать Советскому Союзу систематическую помощь настолько заметную, что даже заслужил благодарственную телеграмму маршала Жукова. А между Биробиджаном и «Амбиджаном» постепенно развилась такая нежная страсть, что председатель облисполкома М. Н. Зильберштейн, забыв, что у советских собственная гордость, начал посылать «Амбиджану», словно в Госплан, заявки на ткани, продукты, токарные, фрезерные, строгальные, сверлильные станки, слесарные и столярные инструменты, электропровод, электролампы, музыкальные инструменты, котлы, паровые турбины, электрогенераторы… Впоследствии это называлось унизительными подачками американских евреев. Но главная неловкость возникла из-за еврейских детей-сирот, которых Биробиджан не был готов принять в таком количестве, на какое рассчитывал «Амбиджан».

Впрочем, и без сирот этот союз не мог кончиться добром, — главное, американские благотворители запросто говорили и писали о Еврейской автономной области как о будущей республике, а Сталин такой самодеятельности очень не любил. В 1948 году началась борьба с «безродными космополитами», что еще более ослабило желание среднего еврея оставаться евреем — практически во всех смешанных семьях детей стали записывать в более безопасную национальность; процент «формальных» евреев в ЕАО неуклонно снижался.

* * *

Об уничтожении Еврейского антифашистского комитета (ЕАК) написано довольно; поэтому здесь достаточно сказать: разумеется, никакой шпионской деятельностью «еврейские антифашисты» не занимались, но что касается несанкционированных грез, то таки да, грезили. Вступались за отдельных евреев, вообразили себя представителями несуществующего народа… Который, возможно, раздражал Сталина еще и тем, что отказывался вести себя в соответствии с его теориями — труп отказывался разлагаться. Кстати, и новая власть, после смерти отца народов отменившая расстрельный приговор, все-таки посмертно попеняла еаковцам за их бестактное поведение — за попытки «некоторых из осужденных» присваивать себе несвойственные им функции: вмешиваться в решение вопросов о трудоустройстве лиц еврейской национальности, возбуждать ходатайства об освобождении заключенных евреев из лагерей. И вообще — мелькали.

ЕАК и в самом деле находился в фокусе международного внимания. Но кому в столицах было дело до того, какими демагогическими зверствами отозвалась эта кампания в Еврейской автономной области! Мощным катализатором послужило и осложнение отношений с Государством Израиль, примерно в это же время воссозданным на канонической Земле обетованной и отказавшимся служить советским плацдармом на Ближнем Востоке. Энтузиазм, с которым советские евреи восприняли его героическое рождение, не мог не усилить в советских вождях не лишенное оснований чувство: сколько еврея ни корми…

Все, что связывалось со словом «еврейский», «еврейское», в Еврейской автономной области теперь именовалось буржуазным национализмом — как, впрочем, и во всей стране. Однако особенностью ЕАО было, пожалуй, обвинение А. Н. Бахмутского в попытках создать в Еврейской автономной области еврейскую элиту. Что он, судя по всему, действительно пытался сделать. Тогда как подбор кадров по национальному признаку и в самом деле был нарушением не только сталинской конституции, но и вообще либеральных принципов, запрещающих принимать во внимание национальность граждан. Ну, а что без такого подбора, без создания дополнительных стимулов евреям оставаться и становиться именно евреями, а не просто «советскими людьми», область и не могла сделаться еврейской — так и не нужно. Довольствуйтесь названием. А потому и экспозиции по еврейской истории из краеведческого музея должны быть изъяты.