Биро-Биджан - [2]

Сегодня это слово очень популярно среди еврейского населения Советского Союза и всего мира.

Выделение единого земельного участка площадью без малого в 4 миллиона десятин для еврейского землеустройства доказывает, насколько серьезно советская власть поставила задачу переустроить социальноэкономический быт еврейских масс на новом здоровом фундаменте и этим присоединить их к социалистическому строительству. Еврейское землеустройство в целом, а Биро-Биджан в частности, постоянно встречает ожесточенное сопротивление со стороны евр. контрреволюции в лице авантюрного сионизма и клерикализма. Сионистская и буржуазная еврейская пресса не перестает распространять неправду и сплетни про Биро-Биджан. Они напрягают все силы, чтобы вызвать у еврейских масс недоверие к массовой колонизации, которую осуществляет советская власть, понимая, что успех переселения и, в частности, в Биро-Биджан, нанесет смертельный удар по сионизму и клерикализму, уничтожив базу, на которой они пока держатся.

В прошлом году началось еврейское переселение в Биро-Биджан. Тем временем главная работа ведется на Украине, в Крыму и Белоруссии. Но свободные земельные площади в этих странах заканчиваются, и в ближайшем будущем Биро-Биджан станет самым важным центральным местом в еврейской колонизации. Эти без малого 4 миллиона десятин земли с большой площадью лесов, рек и других природных богатств открывают неограниченные возможности организовать производительный труд и привлечь к социалистическому строительству десятки тысяч еврейских семей. Воплощение этих планов в жизнь также открывает перспективы для создания национальной административно-территориальной единицы.

Книжка «Биро-Биджан» есть очень важное событие в евр. советской литературе. Тов. Альбертон в своей книге художественно отразил поток еврейского переселения, бурную жизнь со всеми радостями и страданиями. Тов. Альбертон показал нам, как и в каких условиях рождается новый еврейский крестьянин в далеком Биро-Биджане. Мы ждем, что наша новая литература покажет нам рождение нового еврейского трудящегося, жизнь еврейского пролетариата и крестьянства в условиях социалистического строительства и тем самым поможет процессу перестройки, который происходит в нас.

А. Кипер.

ЕЩЕ ДОМА

(Вместо предисловия)

Михаль пришел поздно ночью.

Он спустился в темный подвал, нащупал дорогу к широкой деревянной кровати, которая стоит в «мамином алькове» и сказал тяжело дышащей жене своей, что едет. Уже окончательно. Он едет.

— Куда? — схватилась Кейля, но не поднялась.

— Таки туда. В Биро-Биджан.

— Чтобы я не дождалась, пока рожу, когда ты уедешь.

Кейля хотела уже повернуться лицом к стене и с мужем больше ни слова не сказать. Но из-за большого живота ей было тяжело. Тогда она подвинулась к стене только верхней частью тела с худыми руками и ждала Михаля.

Михаль еще немного постоял одетый и молча прислушался. Из другой комнаты, из «светлицы», доносилось сопение сладко спящих детей. Сквозь сопение слышно было шуршание множества тараканов по сырым стенам. Да. А еще сквозь низенькие окошки было видно маленькую лампочку в домишке Бенчика-портного. Домишко стоит прямо через улицу. Внезапно там застрекотала машинка и все заглушила.

Михаль еще не раздевался. Он не слышал и детского сопения. Он еще видел сквозь окошко, как Бенчик поднимается, потягивается, зевает. Потом снимает пиджак и ищет насекомых на воротнике.

— Что ж удивительного, когда такая узенькая улица, — промелькнуло в мыслях Михаля, — не шире, чем маленький домишко, и целая улица. — Михаль, кажется, слышал, как портной снимает башмаки и ходит босиком, широко ступая по полу. Вдруг услышал:

— Чего ты стоишь, как тот исусик? Иди уже, ложись спать. Холеры на тебя нет…

Михаль не знал, или это сказала его Кейля, или это сказала Миндель-злюка, Бенчикова жена.

Однако Михаль начал раздеваться. Теперь он уже ни о чем не думал. Он раздевался и все.

— Плюх! — вдруг услышал Михаль под окном. И еще раз: — Плюх!

Видать, завтра будет дождь. Соседи выливают уже ведра с нечистотами на улицу. Точно, завтра пойдет дождь. А Михаль и не заметил совсем, чтоб было пасмурно. Когда он шел домой, то на небе, кажется, были звезды. А может, нет?..

— Ну, ложись уже, в болячках бы ты лежал, — еще раз напомнила Кейля.

Михаль еще немного помедлил и лег на краешек кровати, на самый краешек. Он не хотел раздражать Кейлю. И придумывал, что бы такое сказать жене, чтобы она не ругалась.

— Я тут только что живая и теплая, а он уже едет.

— Они выдают большие кредиты, — догадался сказать Михаль, — таки очень, очень хорошие кредиты дают.

— Раззявил дурную свою пасть, то они тебе впихнут здоровую дулю, — зло ответила Кейля.

Но Михаль понял, что если сейчас Кейля не ткнула ему в рот здоровую дулю, то это еще не так страшно. Еще что-нибудь сказать, и она подобреет.

— Здешний Озет берется беречь семейства как зеницу ока.

Больше ничего Михаль не сказал. Тогда отозвалась Кейля:

— Любить и обещать — денег не тратить.

Но уже по этим словам Михаль чувствовал, что Кейля уже ни на волосок не сердится. Напротив, она уже добра к нему. Потому что она постепенно поднимает руку выше на подушку, приближает ее к мужниной плешивой голове и сердится, почему это он такой заросший. Такую голову надо всегда иметь подстриженной.