Биология просветления - [39]

Виктория: И в этом осознавании был разум.

Юджи: Это осознавание — само сознание. Это чистое сознание, лишённое всех его, так сказать, загрязнений. Жизнь есть сознание, сознание есть жизнь; сознание есть осознавание. Что же это, что осознаёт жизнь? Я правда не знаю. Жизнь осознаёт собственную невероятную глубину, или, как говорит Дж. Кришнамурти, свою собственную необъятность.

Виктория: Это как раз то, что я хотела спросить.

Юджи: Так как внутри меня нет задающего этот вопрос, он меня больше не интересует. Я больше не задаю никаких вопросов. Иногда возникает вопрос: а что осознаёт? Ты осознаёшь этот вопрос, и он вновь исчезает. Так почему же ты опять задаёшь вопрос? Иногда этот вопрос возникает во мне. До этого момента присутствует осознавание. А затем я вхожу в состояние, где даже этого сознания нет, однако что-то осознаёт. Тут я осознаю какую-то возникшую мысль, и эта мысль уничтожается. Само осознавание разрушает мысль. И затем я впадаю в такое странное состояние, которое по сути является процессом смерти. Это процесс умирания, и он занимает ровно сорок восемь минут. Она происходит каждый день, эта смерть, а затем возвращаешься. Это прекращение любого сознания, тело деревенеет, лицо синеет, как в процессе умирания. И затем там что-то происходит. Всё становится таким неактивным, что осознавание исчезает. Это не состояние [глубокого] сна. Когда я выхожу из этого состояния, иногда присутствует такое удивительное ощущение; тело становится таким напряжённым — напрягается каждый мускул. Здесь также много припухлостей, их называют «тысяча лепестков».

Хислоп и Виктория рассматривают эти припухлости на лбу Юджи, где находится шишковидная железа, аджня-чакра, или «третий глаз». Эти припухлости, или шишки, похожи на лотос с тысячью лепестками, поэтому их называют сахасрарой. Согласно кундалини-йоге, она считается самой «тонкой» чакрой во всём организме, которая связана с чистым сознанием, и именно от этой чакры расходятся и все остальные. Сахасрара символизирует отстранённость от иллюзии. Это необходимый элемент в обретении единства с Богом, или высшим осознанием истины, что одно является всем и всё едино. Позже Юджи прояснил, что когда исчезает вмешательство мысли, или «я», то именно эта железа начинает управлять функционированием тела. Именно эта железа, а не мысль, даёт телу указания и приказы. Поэтому её, наверное, и называют аджня- («командной») чакрой.

Так что это состояние трансцендентности. Посмотрите на эту припухлость; тысяча точек вздуваются, так как к ним приливает кровь, что запускает другой ритм дыхания, так как ей нужен кислород. До этой стадии я наблюдаю — я всё осознаю. Ей нужно качать всё больше и больше кислорода в мозг, иначе — конец. Всё тело так напряжено, каждый мускул и каждая клетка. Всё тело подобно трупу. И затем Валентина сказала: «Ты стал прямо как камень». Стал похож на каменные статуи Будды. Но при этом присутствуют мозговые волны, а также пульс и сердцебиение. Это единственное, что у меня есть в тот момент, — движение волн и биение пульса. Затем они замедляются и практически исчезают. Когда я дохожу до этой точки, что-то происходит. Это не [глубокий] сон. Так как когда спишь, то в какой-то момент проваливаешься в сон, а здесь проваливание отсутствует. Запахи, звуки — всё исчезает, однако что-то осознаёт что-то.

Поэтому когда я выхожу из этого состояния, присутствует полная расслабленность; вы можете назвать это состоянием блаженства или чем хотите. Это не что-то, что я могу вызвать. Представьте, что бы мы сказали сами себе: «Сейчас тебе приснится прекрасный сон». Это невозможно себе приказать. Теперь я начинаю выяснять — когда же я сплю? Существует ли такая вещь, как сон? Я сплю или бодрствую? Я не знаю разницы. Я теперь практически не сплю. Так что я не знаю, когда я сплю, а когда бодрствую. Иногда мне снятся сны, но очень редко. И эти сны совершенно дурацкие и бессмысленные. Внутри меня нет никаких образов. Я соотношу разговор с конкретным человеком и решаю, что именно с этим человеком в данный момент разговариваю. Но сны очень редки; обычно их нет. Так что предположение, что нужно спать, чтобы снились сны, неверно. Нет нужды видеть никаких снов, так как каждое переживание заканчивается здесь.

Оно не оставляет никаких семян, так что нет никакого накопления; нет необходимости в уме. К уму просто не обращаются — никогда. Тело, как кажется, расслабляется всего часа на два. Остальное время — уже не сон. Но часа два, как кажется, оно отдыхает. Иногда это меня интригует, и я спрашиваю себя, почему это так. Но когда вопрос возникает, осознавание сжигает его. Этот процесс продолжается независимо от того, сплю я или бодрствую.

Сейчас я разговариваю. Это трансцендентное состояние. Нет того, кто бы производил эти идеи, — я описываю состояние, которое непроницаемо для мысли. Это продолжается долго, и когда оно, как кажется, себя истощает, меня вновь втягивает в то состояние. Так что это постоянный процесс. У него есть собственный ритм; всё это мне неподвластно; у меня нет контроля, и я не могу ничего с этим поделать.