Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки - [234]
Трудно возразить против того, что систему уголовного судопроизводства нужно менять и что эти изменения должны учитывать побольше научных знаний и поменьше псевдонаучных. Вот, например, проект «Невиновность» (наверняка в голову придут и другие примеры): в результате его реализации около 350 человек (причем 20 из них ожидали смертной казни), приговоренных в среднем к 14 годам заключения, были освобождены на основании ДНК-дактилоскопии{907}.
Несмотря на такой успех я решил почти не рассматривать новые научные веяния в правовой системе. Вот список трудных вопросов, которые вообще не будут обсуждаться в этой главе:
а) Что делать с отклонениями, обусловленными внутренними автоматическими установками (к примеру, когда судьи выносят более суровые приговоры правонарушителям с темным цветом кожи)? Нужно ли всем судьям проходить имплицитный ассоциативный тест, чтобы по его результатам можно было отстранить тех, кто обнаружит соответствующие сильные предубеждения?
б) Допустимо ли в суде использовать нейросканирование мозга обвиняемых?{908} Этот вопрос теперь стал спорным, потому что данный способ от стадии революционных открытий перешел к этапу разработки на его основе стандартизированных методик. Есть, однако, мнение, что судьям не стоит демонстрировать изображения с нейросканеров, потому что неспециалист может элементарно восхититься чудесной цветной картинкой Настоящего Мозга, а смысл ее отойдет для него на второй план (но, по-видимому, опасения на этот счет преувеличены).
в) Допустимо ли в суде использовать данные нейросканирования для доказательства честности обвиняемого (или на работе – для допуска к секретной информации)? Я не знаю ни одного специалиста, считающего нейросканирование инструментом высокой точности. Тем не менее находятся предприниматели, предлагающие этот метод на продажу (и среди них есть компания, которая называется «МРТ без обмана», – я не шучу!). В широком смысле нейросканирование включает в себя и более простые, но столь же ненадежные технологии опознания «солгавшего мозга». Например, электроэнцефалограммы (ЭЭГ), они разрешены в индийских судах{909}.
г) При каком уровне IQ правонарушителя можно привлекать к уголовной ответственности на общих основаниях? Существующий стандарт равен или выше 70, но что это за чудесные 70 баллов – усредненный результат из нескольких прохождений теста или самый высокий из достигнутых результатов тестирования? На этот счет идет оживленная дискуссия, и от ее итогов зависит судьба около 20 % осужденных на смертную казнь{910}.
д) Как быть с тем, что научные открытия могут породить новый вид когнитивных искажений у присяжных? Скажем, если присяжные будут полагать, что шизофрения имеет чисто биологическую основу, то они скорее сочтут шизофреника неизлечимо опасным типом, нежели станут обсуждать его конкретные правонарушения{911}.
е) Правовая система различает замысел и действие. А что, если нейробиология будет в основном выявлять замысел? Так мы вплотную подойдем к расследованию преступных мыслей, выискивая тех, кто собирается совершить преступление. По словам одного эксперта, «нам придется определить содержимое черепной коробки в юридических терминах как “частную территорию”»{912}.
ж) И наконец, вопрос о суровых судьях, которые добреют после обеда[477]{913}.
Все эти вопросы имеют исключительную важность, и, на мой взгляд, для их решения требуются серьезные реформы на стыке политики, гражданских свобод и жестких научных стандартов нейроправа. Другими словами, перед нами обычная либеральная программа. Я по большей части являюсь неприкрытым либералом и даже знаю музыкальные заставки многих программ Национального общественного радио. Но в этой главе не будет ничего, напоминающего либеральные требования по реформированию уголовного судопроизводства. А почему – станет понятно из краткой сводки либеральных программ по реформам в правовой области.
Середина XVI в. Общественные нормы слаборазвиты, а люди лишены или сами лишают других моральных основ – возможно, из-за этого Европа кишит ведьмами. Они стали огромной проблемой: чуть стемнеет – и люди боятся выйти из дома. Опросы крестьян на улицах показывают, что в шорт-листе ужасов ведьмы стоят на первом месте, опережая чуму и сарацинов. Потенциальные деспоты получают в народе поддержку, обещая вести с ними беспощадную борьбу.
К счастью, для выявления ведьм и доказательства их вины имелось три законных способа{914}:
а) Испытание водой. Так как ведьмы отвергли таинство крещения, то вода должна отвергнуть их тела. Возьмите обвиняемую, свяжите ее и бросьте в воду. Если поплывет, то она ведьма. Если пойдет ко дну, то, значит, невиновна в ведовстве. А теперь быстро вылавливайте невинную деву.
б) Обнаружение печати дьявола. Когда дьявол входит в тело человека, превращая его в своего прислужника, в месте вхождения остается отметина, нечувствительная к боли. Поэтому нужно исколоть тело гипотетической ведьмы во всех подозрительных местах. И если какое-то из них слабее реагирует на боль, то вот она, печать дьявола, и вот она – виновная в ведовстве!
