Билл-завоеватель - [6]

Флик не обиделась, но улыбнулась.

– Это было не настолько давно.

Подбежал селихемский терьер Боб. Флик перевернула его на спину и с минуту рассеянно теребила за уши, прежде чем заговорить снова.

– Интересно, – сказала она, – помнишь ли ты, как в Америке возил меня к мистеру Парадену? Когда ездил с лекциями. Лет пять назад, перед самой вашей с тетей Фрэнси свадьбой?

– Конечно, помню. Думаешь, я совсем выжил из ума? Я помню и более далекое прошлое. Кули Параден – один из моих ближайших друзей.

– Там-то это и случилось.

– Что случилось?

– Ну, прекрасный радужный сон.

Мистер Хэммонд озабоченно взглянул на племянницу.

– Ты что, хочешь сказать, что тайно сохнешь по Кули? Староват он для тебя, дитя. И потом, ты не интересуешься старыми книгами. Тебе нечем его привлечь.

– Не говори глупостей. Это Билл.

– Какой такой Билл?

– Билл Вест. Племянник мистера Парадена. Если хочешь, моя большая любовь.

Мистер Хэммонд нахмурился.

– Билл? Билл… Наверно, я действительно выжил из ума. Решительно не помню никакого Уильяма.

– Да нет, помнишь. Племянник мистера Парадена. Из Гарварда.

– Билл? Билл? – Лицо мистера Хэммонда прояснилось. – Ах да, конечно! Прыщавый, с оттопыренными ушами.

– Неправда! – вскричала оскорбленная Флик.

– С ушами, – упорствовал мистер Хэммонд, – на которые он вешал шляпу, если крючки в передней были заняты.

– Ничего подобно. Он ужасно красивый и во всех отношениях замечательный.

– В каких, например? – сказал недоверчивый мистер Хэммонд.

– Ну, я расскажу про один замечательный поступок. Билл спас мне жизнь.

– Спас тебе жизнь? – заинтересовался мистер Хэммонд. – Как это?

– Мы купались у мистера Парадена в пруду, и я заплыла на глубину. Вообще-то купание уже кончилось, я должна была переодеваться в кабинке, но мне страшно захотелось окунуться последний раз. Так вот, этот раз чуть не оказался и впрямь последним. Билл переодевался, он вышел, увидел, что я барахтаюсь, и нырнул прямо в одежде…

– Болван! Надо было снять пиджак.

– Не знаю, может он и снял. Пожалуйста, не перебивай. Он нырнул, и доплыл до меня, и вытащил меня на берег целой-невредимой. Еще бы полминуты, и я бы утонула. Я выглотала полпруда.

– А почему я впервые об этом слышу?

– Мы от всех скрыли. Билл, полагаю, из скромности. Во всяком случае, он умолял никому не говорить, а я согласилась, потому что иначе мне бы навсегда запретили купаться. На следующий день он уехал к друзьям в Бостон, и мы больше не виделись.

Голос ее дрогнул. Мистер Хэммонд задумчиво зажег трубку. Он жалел и понимал Флик, но решил продолжать в легкомысленном ключе.

– Я бы на твоем месте не стал за него тревожиться, – сказал он. -Такой парень, какого ты описала, наверняка уже попался в чьи-то сети. Постарайся рассуждать практически, дорогая. Сосредоточься на Родерике. Ты сама признаешь, что он тебе по душе. Привлекательный, добрый, к тому же унаследует титул и больше денег, чем ты сможешь потратить за пяток жизней, если начнешь собирать старые издания. Честное слово, я думаю, бывают женихи и похуже. С титулом и деньгами можно очень недурно прожить. И подумай, как весело выйти за издательскую компанию «Мамонт» и читать статьи из «Пайковского Еженедельника» задолго до выхода в свет.

Флик промолчала. Ей смутно хотелось чего-то совсем другого, однако она не могла бы внятно объяснить, что ее не устраивает. В конце концов, Родди действительно очень мил. Они знакомы сто лет. Это не кто-то чужой сделал ей предложение.

Опять-таки, хотя все очень добры и никогда на это даже не намекают, не следует забывать, что она – сирота без гроша за душой и не вправе разбрасываться симпатичными сыновьями миллионеров.

– Да, наверное, мне следует за него выйти, – сказала она.

По саду пробежал холодный ветерок, и она поежилась. Мистер Хэммонд порадовался, что надел пальто. Фрэнси, разумеется, всегда права.

Глава II Билл берется за дело

1

Уильям Параден Вест сидел посреди оживленного перекрестка, там, где 42-я стрит сходится с 5-й авеню. Многолюдный центр Нью-Йорка казался еще более перегруженным. Со всех сторон, сколько хватал глаз, двигались толпы, жуткие рожи кривились, глумясь над Биллом. Жующий резинку полисмен созерцал его с тихим омерзением – полицейские не любят, когда на улице сидят босиком в одном шерстяном белье. Где-то поблизости тарахтел паровой каток, действуя на нервы, как это умеют только паровые катки.

Билл не помнил точно, почему очутился в этом сомнительном и неприятном положении. Вроде бы он мчался на мотоцикле по бескрайней прерии, затем спасался в лесной чаще от леопардов, а вот дальше в памяти зиял пробел. Так или иначе, но он сидел на мостовой, и это оказалось еще хуже, чем он полагал вначале, потому что в голову ему упирался железный лом, каким взламывают асфальт, и двое рабочих поочередно лупили его кувалдами, так что острая боль отдавалась во всем теле. Замолкший было паровой каток включился снова.

Билл чувствовал себя несправедливо обиженным. Сильнее всего терзала не боль, и даже не то, что в рабочих с кувалдами он узнал дядю Кули, на чьи средства жил последние несколько лет, и Джаспера Кокера, лучшего друга и однокашника сперва по школе, потом по колледжу. Это бы еще ладно. Хуже всего, что необычайно красивая девушка, которая держала лом – мало того, улыбалась при этом счастливой улыбкой – оказалась сестрой Джаспера Кокера Алисой.