Билл глотнул из чашки и печально вздохнул.
— Глянь-ка, — сказал Тембо, и, когда Билл обернулся, он увидел на коридорной стене кадр из проектора. Был виден туманный небосвод, по которому тихо скользили облака с восседающими на них фигурками людей. — Тебя ожидает ад, мой мальчик, если ты не приобщишься к благодати. Отринь же ересь! Первая Реформированная Церковь Водуистов открывает тебе объятия! Прильни же к ее груди и займи место на небесах по правую руку Самеди!
Картина изменилась. Облака стали гуще, из репродуктора лились звуки ангельского хора и барабанного аккомпанемента. Теперь фигурки были видны более четко. Все они обладали очень черной кожей и белоснежными одеяниями, из которых высовывались большие черные крылья. Они улыбались друг другу и весело махали руками, когда облака сходились на параллельных курсах. Они пели и с энтузиазмом аккомпанировали себе игрой на маленьких там-тамах. Сценка была чудно хороша, и глаза Билла чуть-чуть затуманились.
— СМИР-РНА!
Лающий голос гулким эхом отразился от стен, солдаты расправили плечи, сдвинули каблуки и выкатили глаза. Божественный хор умолк: Тембо сунул проектор в карман.
— Равняйсь! — скомандовал Заряжающий 1-го класса Сплин, и они, скосив глаза, увидели двух чинов военной полиции с пистолетами в руках. Это был эскорт офицера. Билл понял, что это офицер, ибо они проходили специальный курс Определения Офицеров, а кроме того, в сортире висела картинка «Знай своих офицеров», которую он имел возможность досконально изучить во время приступа дизентерии. Челюсть у него отвисла от изумления, когда офицер, пройдя так близко, что Билл вполне мог бы до него дотронуться, остановился перед Тембо.
— Заряжающий 6-го класса Тембо, я принес тебе радостную весть. Ровно через две недели истекает семилетний срок твоей службы. Учитывая безупречный характер твоего послужного списка, капитан Зекиаль распорядился удвоить сумму обычного выходного пособия и уволить тебя с почетом под барабанный бой, предоставив бесплатный билет для возвращения на Землю.
Тембо, чуть расслабив мускулы, но все еще стоя смирно, сверху вниз глядел на коротышку лейтенанта с его обкусанными светлыми усишками.
— Это невозможно, сэр!
— Невозможно? — зловеще проскрипел лейтенант и покачнулся на своих дамских каблучках. — Да ты кто такой, чтобы указывать мне, что возможно, а что нет?!
— Я не указываю, сэр, — ответил спокойно Тембо. — Пункт 13-9А, параграф 45, страница 8923, том 43 «Правил, Распоряжений и Дисциплинарных Уложений»: «Ни один нижний чин или офицер не может быть уволен от службы на корабле, базе, посту или в лагере в период военного положения, иначе как по приговору суда к смертной казни…»
— Ты что же, Тембо, юристом у нас заделался, а?
— Никак нет, сэр! Я солдат, сэр. Стремлюсь выполнять свой долг, сэр.
— Чую я, Тембо, что с тобой что-то неладно! Я ведь видел твой послужной список и помню, что в армию ты вступил добровольно, без воздействия наркотиков или гипноза. А теперь еще и от увольнения отказываешься! Это худо, Тембо, ой как худо! Ты подозрительная личность, Тембо! Все это чертовски похоже на поведение шпиона, Тембо!
— Я верный солдат Императора, сэр, а не шпион.
— Да, ты не шпион, Тембо, мы ведь тебя тщательно проверили. Но зачем ты все-таки вступил в армию, Тембо?
— Чтобы стать верным солдатом Императора, сэр, и по мере сил своих распространять Слово Божие. Спасены ли вы, сэр?
— Придержи язык, солдат, или я закую тебя в кандалы! Слыхали мы эту сказочку, достопочтенный, да не верим в нее. Как ты ни хитер, а мы тебя все же изловим. — Офицер засеменил прочь, что-то бормоча, и никто не шелохнулся, пока он не скрылся с глаз. Солдаты посматривали на Тембо как-то странно, они явно чувствовали себя рядом с ним не в своей тарелке.
Билл и Трудяга медленно побрели в свой кубрик.
— Отказаться от демобилизации! — недоуменно твердил Билл.
— Слушай, а он не псих? — сказал Трудяга. — Другого-то объяснения, пожалуй, и быть не может.
— Психом до т а к о й степени быть невозможно. Смотри-ка, интересно, что тут такое? — Билл показал на дверь с надписью «Посторонним вход категорически воспрещен».
— Черт… не знаю… может — еда!
В тот же миг они оказались за дверью и плотно прикрыли ее за собой. Еды там не было. Они находились в длинном помещении с круто выгнутой стеной, на которой были укреплены какие- то сооружения, похожие на гигантские огурцы. На огурцах красовались бесчисленные счетчики, циферблаты, выключатели и шкалы. Каждый аппарат был снабжен телеэкраном и пусковым механизмом. Билл наклонился к ближайшему и прочел табличку:
— ЧЕТВЕРТЫЙ АТОМНЫЙ БЛАСТЕР. Ты только погляди, какие громадины! Видать, это главная корабельная батарея. — Он обернулся и увидел, что Трудяга, подняв одну руку так, что циферблат часов оказался направленным на орудия, другой рукой нажимает на головку завода.
— Ты что делаешь? — спросил он.
— Смотрю, который час.
— Так ты же ничего не видишь, циферблат-то глядит в другую сторону!
В этот момент по батарейной палубе гулко затопали чьи-то шаги, и оба солдата одновременно вспомнили про надпись на двери. Они стрелой вылетели в коридор, и Билл бесшумно притворил дверь. Когда он обернулся, Трудяга уже исчез. Биллу пришлось плестись в кубрик одному. Бигер, вернувшись первым, уже чистил сапоги своих друзей и даже не обратил внимания на возвращение Билла.
