Билл, Герой Галактики, на планете Бутылочных мозгов - [11]

Они поместили Билла в специальную палату, где накормили до отвала, прежде чем использовать его тело. Пока ел, он приободрился. Но вскоре после того, как закончил, он снова впал в отчаяние, так как каждая унция мускулов, каждый дюйм жира вокруг талии, сильно приближали его к переходному бассейну.

— Когда я весь растворюсь, что произойдёт с моим мозгом?

— Его мы тоже используем, — сказал ему охранник палаты.

— А что произойдёт со мной? — робко спросил Билл, желая знать. И одновременно не желая.

— Интересный вопрос, — задумался охранник. — Физически ты, конечно же, будешь существовать. Но что касается личности внутри тебя, говорящей «я — это я», ну, эта часть, как бы это сказать помягче, уйдёт.

Билл простонал:

— Куда уйдёт?

— Трудно сказать, — ответил охранник. — Во всяком случае, тебя не будет поблизости, чтобы задавать вопросы и, если откровенно, мне совершенно наплевать.

Они кормили Билла метровыми ломтями печёнки, он с содроганием представил себе то животное, которому она принадлежала, и кубической рыбьей икрой, а также заставляли выпивать двадцать один молочный коктейль каждый день, гомогенизируя его мозги. Даже с привкусом земляники это не было хорошим питьём. По поводу всего этого у него возникла более чем небольшая депрессия. Для него отнюдь не было утешением знать, что его тело и мозг послужат домом для одного из наиболее выдающихся государственных деятелей Тсуриса, почтенного Веритэйна Редраббла, одного из величайших государственных деятелей всех времён. Это нисколько не утешало Билла. На самом деле это ещё сильнее угнетало его. То, что его бесценное тело должно быть переработано в политика, было слишком ужасной мыслью.

Так как он не собирался винить себя в своей врождённой сельской тупости, он попытался обвинить транслятор.

— Почему ты не помог мне справиться с экзаменом по математике?

— Чёрт подери, — ответил транслятор, — я не могу делать все.

— Если бы только мы могли дать знать военным, — простонал Билл. — Если бы они послали математика, ситуация была бы исправлена.

— Для математика может быть, но не для тебя, — с электронным садизмом продекламировал транслятор. — А кроме того, они не посылают математиков на исследование чужих планет, — снова заметил он.

— Знаю, — Билл проскрежетал зубами, — но я могу помечтать, не так ли? Ты не мог бы дать человеку помечтать?

— Меня это совершенно не касается, — ответил транслятор и затем выключился.

Когда Билл просидел в специальной палате с обитыми войлоком стенами два дня, его пришла навестить Иллирия. Она часы проводила в его палате, поощряя к рассказам о его детстве, военной службе, его приключениях на странных планетах. Билл обнаружил, что очень привязался к Иллирии. Хотя она для него выглядела, как и все остальные тсурианцы, её поведение было другим. Она была сочувствующей, женственной. Голос её был низким и приятным. Иногда во тьме палаты Билл думал, что мог видеть у неё намёки на груди на мерцающем металле средней сферы. Он даже начал думать, что её тонюсенькие чёрные ножки были довольно миловидны, хотя, конечно, их было слишком много. Но в глубине души он осознавал, что эти мысли — безрассудство. Он никогда не смог бы по-настоящему полюбить женщину, состоящую из трёх сфер. Из двух сфер ещё куда ни шло, это напоминало бы знакомые образы. Но не из трёх.

Однако, однажды вечером в поведении Иллирии появилось что-то странное. Она выглядела взволнованной и странно возбуждённой. Когда он спросил её об этом, она отказалась говорить.

— Просто поверь мне, Билл, я работаю над планом твоего спасения.

— Что за план?

— Я ещё не могу сказать тебе.

— И есть шанс?

— Да, мой дорогой. Рискованно, но думаю у нас есть шанс.

Билл заметил, что она сказала «нас». Он спросил её об этом.

— Ох, Билл, — ответила она, — надеюсь слегка удивить тебя в один из ближайших дней.

И уж насколько Билл хотел спастись, он отнюдь не был уверен, что хотел бы, чтобы Иллирия удивляла его.

3

Билл проснулся внутри компьютера. Правда сперва он это не знал. Последнее, что он помнил, его последнее воспоминание, относилось к палате. Потом произошёл переход. Билл открыл глаза и быстро мигнул. Палаты не было. Вместо неё он оказался подвешенным в странном и мистическом окружении. Все вокруг него было туманным. Он посмотрел вниз на себя. Сам он также был туманным. Он почувствовал оцепенение и лёгкое головокружение. Где он? Что с ним стало после того, как доктора склонились над ним и закудахтали? Что затем произошло? Когда он обнаружил, что не может вспомнить, его охватила паника.

Что произошло? Он лежал на чём-то похожем на маленькое облако, окрашенное в оранжевый и розовато-лиловый цвета. Вокруг были другие облака, возможно прикреплённые проволокой к потолку. Посмотрев вверх, он в замешательстве обнаружил, что сквозь дымку не видно никакого потолка. Вокруг него были и другие облака, некоторые из которых выглядели как свободно плавающие кушетки и кресла. Здесь даже было заливающее все освещение. В воздухе носился слабый запах жареных свиных котлет. Внезапно Билл осознал, что проголодался. Очень проголодался. Он сел. Сделав это, он всплыл в вертикальное положение.