Билет в никуда - [62]

– Позвольте, я объясню, – вмешался Веня.

– Мы вас спросим отдельно, – осадил его инспектор и продолжил: – Фрау Шлоссер, я думаю, нет причин напоминать вам, что вы, как немка, должны помогать расследованию. Поэтому прошу отвечать правдиво. Кто этот человек?

– Друг моего мужа… – еле выдавила из себя Эдди.

– А где ваш муж?

– В отъезде.

– Где именно?

– В Баден-Бадене…

– Да что ж вы мучаете женщину, позвольте вам объяснить! – возмутился Веня, страшась, что Эдди вот-вот проговорится.

– Успокойтесь, иначе мы вас изолируем, – посоветовал инспектор и вновь обратился к Эдди: – Вам знакома личность убийцы?

Эдди в панике взглянула на Веню, и у того оборвалось сердце.

– Нет… откуда? – вдруг произнесла она и, словно перевалив через какой-то барьер, расплакалась.

– Почему вы плачете? – наседал на нее инспектор. А один из полицейских положил Вене на плечо руку, чтобы тот не вздумал попытаться удрать.

– Я видела, как он встал, достал пистолет и выстрелил…

– Он русский? – в лоб спросил инспектор.

– Я протестую! – взорвался Веня. – У нас свидание, мы никакого отношения не имеем к этому происшествию. – И понял, что надо говорить долго, чтобы Эдди совсем очухалась.

А у Эдди тряслись поджилки. Ведь если убийцу найдут, то быстро выяснят, что он вместе с Веней жил на ферме Шлоссеров, и тогда получится, что Эдди скрыла от полиции правду и тем самым способствовала преступникам. А это тюрьма! Было от чего так нервничать. Но, с другой стороны, признание накликало на ее голову не меньше бед. И ко всему было ужасно жалко Веню, который сидел и боялся, что она признается инспектору.

– Господин инспектор, – начала она тихим голосом. – Мне ужасно стыдно, но должна признаться вам. Мы с Вениамином встретились в отсутствие мужа, который ничего не подозревает о наших отношениях. Боюсь, теперь ему станет известно все…

– Тьфу ты, – чертыхнулся инспектор и почему-то зло спросил Вениамина: – В России что, женщин не хватает?

– Ну, это уж мое частное дело, – в тон ему ответил тот. Инспектор вернул паспорта и отошел к месту происшествия.

– Мы можем идти? – с видом провинившейся ученицы спросила Эдди у полицейского.

– Идите.

Не чуя под собой ног, Эдди и Веня спустились по трапу на причал и попали в кольцо журналистов, наблюдавших с берега за беседой этой парочки с инспектором.

– Вы дали какие-нибудь важные показания? – спросил один, наиболее ретивый.

Веня молча с силой оттолкнул его. Остановился, закурил сигару и громко объявил:

– Вы что, сами не понимаете – при чем тут мы, если убили турка?

И все же несколько фоторепортеров на всякий случай их сфотографировали, что заставило Эдди бегом прорываться сквозь толпу на набережной.

Когда Веня ее нагнал, Эдди трясло как в лихорадке.

– Они все равно узнают, они все равно узнают! – повторяла она.

– Ничего не узнают, – успокоил ее Веня. – Мы-то здесь ни при чем. Клянусь тебе, что не знал о планах Курганова.

Эдди оттолкнула его. Лицо ее пылало от страха и гнева.

– Вы оба бандиты. Мой муж давно якшается с такими, как ты. Но теперь закончено. Я положу конец его бизнесу. И больше никогда не появляйся на моей ферме. Я не собираюсь садиться из-за тебя в тюрьму. Если твой друг может запросто расстреливать мирно ужинавшего человека, то и ты такой. Не верю ни одному твоему слову!

И в подтверждение сказанного сорвала с руки кольцо и бросила Вене. Он не сделал попытки поймать кольцо, а угнетенный и раздавленный ее ненавистью пошел следом.

Ведь раз она его не выдала, значит, какие-то чувства питает к нему. А это уже говорит о многом. Что бы дальше ни случилось, но теперь они повязаны своей тайной перед законом.

– Тебе не следует ничего рассказывать Шлоссеру. Это только усложнит наши отношения. Я же люблю тебя, и после случившегося еще сильнее.

– Зато я ненавижу! – крикнула Эдди и побежала в сторону моста. Веня следовал за ней, хотя понимал, что сейчас разговоры и уговоры бесполезны. Он помог ей найти припаркованную машину и долго следил за тем, как она отъезжает и пропадает в потоке машин. Выбросив сигару, пошел по направлению к центру. Мысли лихорадочно тасовались в голове. Возвращаться в «Маритим» не стоило. Но там остались его вещи. Хотя номер снят на фамилию Курганова и будет лучше, если он рискнет вернуться в отель, заберет шмотки и официально съедет оттуда. Иначе администрация заподозрит неладное и сообщит в полицию.

В глубине души Веня начал ненавидеть Курганова. Так подставить друга? В голове не укладывалось. Да, Александр предупреждал, что лучше им в Бонне расстаться. Но кто же мог предположить, что он пойдет на «мокруху»?

Стараясь выглядеть как можно респектабельнее, Веня вошел в отель. Но то, что он увидел, заставило его вздрогнуть. В холле, развалясь в кресле, сидел Шлоссер.

Утро Цунами провел дома. Не успел раскрыть глаза, как в белом пеньюаре появилась в его спальне Галина и заявила, что надо серьезно поговорить.

Цунами всегда хотелось смеяться, когда женщины выражались таким образом. Ну о чем можно с ней говорить серьезно? «Самое серьезное – деньги на новое платье», – решил он и не угадал.

– Я расстаюсь с тобой. Неприятно, конечно, такое сообщать, ты по отношению ко мне был достаточно мил и терпелив… – начала она, как на собрании, – но когда-то это должно было произойти. Я раньше была далека от мира, в котором существуешь ты… И не осуждаю, я просто устала…