Билет без выигрыша - [4]

- А что это мы сидим? - нарушал я повисавшую тишину. - Давайте-ка нальем и выпьем, так сказать, за мир и дружбу!

Увы, спустить проблему на тормозах не удавалось: Богданчика поддерживали немки Сильвия и Андреа, француз Франсуа, и даже ирландец Патрик, с которым я чувствовал внутреннее родство, упорно доказывал: то же самое происходит в нашей северной Ирландии! Вы что, хотите Киев в Белфаст превращать?! Впрочем, Москву Патрик с удовольствием превратил бы в Белфаст: во время наших посиделок он все время вставлял в ухо наушник, слушал новости, после чего радостно докладывал: ваш президент хочет распускать парламент! А парламент, в свою очередь, хочет отправить президента в отставку! О, кто-то даже требует ввести в Москву танки!!!

Потом к представителю имперской нации обращались с тревожным любопытством: неужели на улицах Москвы появятся танки?! Я опрокидывал рюмку и говорил: будьте спокойны, у нас так происходит каждую весну! У власти обычный авитаминоз, но скоро - лето, они разъедутся по дачам и курортам и забудут про танки!

- Але мы нэ забудэмо! - устремлял на меня темные глаза Богданчик. Ваши танки не по Москве - по Хрещатыку пидуть! Но мы нэ дозволым - по Хрещатыку! И воны, - он обводил рукой присутствующих, - нэ дозволют!..

Теперь я готов был десять раз выслушать про оккупированный Крещатик, лишь бы вернули сумку, в которой находилась еще и куртка. Хорошая куртка, кожаная (даже было жалко надевать в дорогу), поэтому жена непременно скажет: так у тебя ВСЕГДА - копили, на моей косметике экономили, а ты... И еще чего-нибудь скажет, и нечем будет крыть, потому что - придурок! Главное же: в пропасть ухнули образцы клеенки, а значит, выданные "подъемные" превратились в прах, и теперь их придется возвращать, пряча глаза: опрохвостился, дескать, извини! Пошел прахом и конверт с деньгами, который коммерсант сунул перед отъездом, сказав, что это - паровоз, который потянет наше дело вперед. "Почему наше?" - думал я, пряча деньги в карман и слушая наставления: когда почувствуешь, что разговор буксует, вытащи конверт и положи рядом. Твой визави должен его увидеть, но в руки сразу не давай, жди, пока не получишь железное обещание предоставить минимальную отпускную цену.

- Мы так вообще-то не договаривались, - вяло возражал я. - Твоими глазами я еще могу поглядеть, но своими руками способствовать коррупции...

- А куда без нее? Это жизнь, она - такая! Хотя, если не хочешь, могу и другого командировочного найти - ноу, так сказать, проблем!

Если бы я тогда отказался, кто-то другой метался бы в равнодушной вокзальной толпе, ища пропажу. Хотя другой наверняка был бы умнее, берег бы образцы, как зеницу ока, и сейчас сидел бы в уютном купе и был бы собой полностью доволен. Я не был собой доволен: я даже взятку не смог нормально дать, мусоля конверт в кармане, пока начальник сбыта расхваливал клеенку, которую любят и соотечественники, и поляки с финнами. "И немцы!" - говорил я, намекая на расширение рынка сбыта через валежинскую фирму. "И немцы! подхватывал тот. - Немцы к проблеме уюта вообще щепетильно относятся, так сказать: Кирхе - Киндер - Кюхе!" Выговорив эти слова, начальник выкатил на меня глаза, наверное, чтобы я проникся незыблемым германским укладом. Я, однако, не желал проникаться и почему-то заговорил о том, что многие немецкие женщины теперь примкнули к феминистскому движению и весьма отрицательно относятся к этой триаде. Вот, к примеру, моя знакомая Сильвия...

- Это все хорошо, - забарабанил начальник пальцами по столу. - Но дело в другом.

- В чем же? - спрашивал я, ощупывая конверт: тот почему-то не хотел вылезать из кармана.

- В том, что вы - посредники.

- И что?

- Значит, будете иметь "дельту". То есть процент.

- Ну и?

- Нет, вы, конечно, можете купить в нашем магазине по метру каждой клеенки и показать своим немцам. Но, заметьте, никаких скидок при этом вы не получите!

Наконец, конверт вылез - какой-то мятый, несолидный, он лег на краешек стола, однако начальник молниеносным движением руки скинул его в ящик.

- А впрочем... Почему бы и не предоставить вам скидку? Вы же оптом будете покупать, верно? А для оптовиков у нас - всегда на двадцать процентов дешевле!

Спустя десять минут я получил стопку аккуратно нарезанных квадратиков, скрепленных в углах степплером, и прайс-лист с подчеркнутой красным льготной графой. Все это было уложено на самое дно, чтобы не дай бог не вывалилось, только сейчас моя предусмотрительность выглядела насмешкой.

Наряд милиции нарисовался в сумерках, как последняя надежда. Выглядели они согласно известному присловью: идет один пессимист и два оптимиста по бокам, то есть два рослых сержанта держали под руки какого-то заморыша в зимней шапке набекрень. Пытаясь объясниться с милицией языком жестов, я не сразу увидел, что в руках "пессимиста" - моя сумка! Когда же заметил, первым движением было, естественно, вернуть утраченное (об эмоциях не говорю: "чувство невероятного облегчения", "охватившая его безумная радость", "гора свалилась с плеч" - нужное подчеркните или оставьте все вместе).

- Подождите, гражданин! - отстранил меня сержант. - Вначале скажите: что находится в этой сумке?