Биение жизни. Почему сердце – наш самый важный орган чувств - [46]
Мозг реагирует на поступающие из сердца сигналы, а сигналы из сердца оказывают влияние на наше восприятие и решения. С каждым ударом датчики сердца проводят информацию дальше к мозгу и к неокортексу [125]. Если мозг на них отвечает, становится возможным обнаружить вызванные потенциалы сердцебиения – Heart beat evoked potentials. При этом речь идет об измеряемых изменениях определенных мозговых потоков в ответ на сообщения из сердца. Подобные измерения являются очень дорогостоящими и требуют наличия в высшей степени чувствительных технологий.
В рамках одного эксперимента испытуемым продемонстрировали слабый визуальный стимул – серо-белый узор с минимальным контрастом, находящимся на пороге оптического восприятия, то есть зачастую такие контрасты вообще осознанно не воспринимаются. Когда этот раздражитель демонстрировали испытуемому в той фазе, в которой мозг реагирует на сердцебиение, вероятность того, что он осознанно распознает это изображение, была значительно выше. Перед демонстрацией стимулов нельзя было на основании общей возбудимости мозга и разнообразных физических измеряемых величин тела предсказать, произойдет ли верное визуальное распознавание раздражителя. Опознав символ, испытуемые должны были нажать на кнопку. Авторы пришли к выводу, что сигналы, подаваемые сердцем мозгу, непосредственно влияют на наши решения и поведение.
Вдобавок к этому сигналы сердца передают в мозг информацию, которая влияет на прямую физиологическую остроту зрения. Если стимул опознавался, то становилось заметно, что этот активный процесс в мозгу оказывает на сердце обратное действие: после принятия решения оно замедлялось, как будто успокоившись.
В данном эксперименте заключена чарующая и простая элегантность. Стимул был нейтральным и представлял собой узор из серых и белых фрагментов с минимальным контрастом. Чувства или определенные ожидания не оказали на реакцию мозга на сердцебиение заметного воздействия. Мозг реагировал на сердцебиение спонтанно, иногда отвечая ему, а иногда нет. Мы не знаем, в каких случаях мозг реагирует на сердцебиение, в каких не реагирует и почему. В данный момент мы можем лишь предполагать. Как и насчет того, какое послание зашифровал в камне Микеланджело. Возможно, это был своего рода опыт, эксперимент, и зрачки в глазах Давида и его пятиметровый рост бросались в глаза лишь тем, у кого имелась связь с сердцем? Это вполне вероятно, поскольку актуальные исследования приходят к выводу, что в ситуациях, когда наш мозг более активно реагирует на сердцебиение, мы воспринимаем самих себя с большей интенсивностью, а также испытываем большее сочувствие к окружающим [127, 128]. Амплитуда, то есть сила вызванных потенциалов сердцебиения, снижается вследствие определенных болезней сердца и депрессий. Следовательно, можно допустить, что, если мозг пропускает мимо ушей голос сердца в виде его сигналов, это способствует развитию депрессий, а также сердечных заболеваний [129, 130].
Вероятно, это долгое время происходило и в нейробиологии. Поскольку мозговые волны, берущие свое начало в сердце, очень тонки и хрупки. На протяжении десятилетий считалось, что это шумовые помехи, как в радио с плохо настроенным передатчиком. Сегодня мы знаем, что это не радио плохо настроено, а наши прослушивающие устройства и измерительные аппараты слишком нечувствительные. В наши дни самые точные томографы показывают, что неопознанные шумы свидетельствуют о наличии высокоструктурированных сигналов тела, на которые мозг реагирует и которые оказывают воздействие на наше восприятие и решения. Эксперты в связи с вышеупомянутым исследованием сходятся во мнении: «Судя по всему, мозг относится к сердцу очень серьезно – значит, так следовало бы поступать и нам, ученым» [131]. Микеланджело обратил на это внимание уже 500 лет назад.
Шумовые помехи проникли в мое сознание. Звонил мобильный. Увидев номер, я сразу все понял. Мысли об отце сопровождали меня во время всего путешествия, а порой даже казалось, будто он стоит возле меня.
– Я произнесу речь на похоронах, – пообещал я маме.
Окончив разговор, я знал, что это будет не обычная надгробная речь. Я хотел говорить голосом своего сердца и чтобы мой взгляд стал взглядом Давида. Отец был каменщиком. Интересно, что бы он сказал, посмотрев на эту скульптуру? Он никогда не испытывал интереса «ни к чему такому», но при этом никогда не преуменьшал значения подобных вещей и никогда не ставил мне на пути преграды, а лишь поддерживал мое становление кирпичами, которые он складывал, и домами, которые строил. Лишь позднее я понял его отношение к жизни. И продемонстрировал это через 3 дня, когда произнес надгробную речь на самобытном и забавном швабском диалекте нашей родины. «Микеланджело изобразил бы его человеком, сжимающим в каменных ладонях сердце. Строить дома для других – таким был его способ выразить свою любовь». Мой отец и на это ничего не ответил; вероятно, он был слишком занят на том свете, поскольку «Строй, строй дома на века» – таков был девиз его жизни.
Сердце воина
Когда я вернулся к себе домой на берег Балтийского моря, я снял с полки десятикилограммовый талмуд о Микеланджело. Одна подруга подарила мне его ко дню защиты докторской диссертации. Мир искусства не обратил внимания на эту особенность зрачков, и о сердцах в глазах Давида я отыскал лишь несколько слов.
Это первое на русском языке обстоятельное и систематизированное изложение истории загадочного природного явления, с глубокой древности называемого «чумой». В книге приведено много бытовых и исторических подробностей, сопровождавших эпидемии чумы, а путем включения официальных документов и иллюстративного материала авторы постарались создать для читателя некоторый эффект присутствия как на самих эпидемиях, так и при тех спорах, которые велись тогда между учеными. Издание предназначается широкому кругу читателей и особенно школьникам старших классов, студентам-медикам и молодым исследователям, еще не определившим сферу своих научных интересов.
С каждым днем появляется все больше научных фактов, подтверждающих, что видовой состав нашего микробиома – невидимой микробной экосистемы, обитающей в организме каждого из нас, – играет ключевую роль в состоянии здоровья человека. «Эффект микробиома» – это первая книга, в центре внимания которой – активно появляющиеся сегодня научные данные о том, как на формирование микробиома влияет способ появления человека на свет. Тони Харман и Алекс Уэйкфорд задают важные вопросы о потенциальных отдаленных последствиях таких ставшими обычными вмешательств в роды, как кесарево сечение или применение синтетического окситоцина, и делятся с читателями новой информацией о том, как искусственное вскармливание влияет на видовое разнообразие микробиома младенцев. В книге содержится информация от экспертов из разных стран, в том числе акушерок, разработчиков глобальной политики в сфере здравоохранения, профессионалов в области педиатрии, иммунотоксикологии и генетики. Книга предназначена для родителей, акушерок и других специалистов в области здравоохранения.
Содержит вопросы этиологии, эпидемиологии, клинической картины, диагностики и лечения разных форм иерсиниозной инфекции у детей. Предназначено для студентов 4–6–го курсов педиатрического, лечебного и медикопрофилактического факультетов по дисциплине «Детские инфекционные болезни».
Содержатся данные об основных инфекционных заболеваниях, для которых одним из клинических проявлений является экзантема, часто специфическая. Приводятся критерии клинической диагностики этих заболеваний, даются практические рекомендации по лечению детей с данной патологией. Предназначено студентам 5–6–го курсов всех факультетов, а также врачам–интернам.
Описываются особенности этиологии, механизмы развития, классификация, клинические данные, диагностика и профилактика дизентерии. Рассматриваются основные вопросы этиотропной терапии с учетом изменившихся подходов к лечению данного заболевания. Предназначено для студентов 4–6–го курсов лечебного, педиатрического, медико–профилактического факультетов.
В. Л. Ривкин — докт. мед. наук, проф., зав. патентно-информационным отделением НИИ проктологии М3 РСФСР; Л. Л. Капуллер — докт. мед. наук, проф., зав. патоморфологической лабораторией того же института. Во втором, дополненном и переработанном, издании (первое вышло в свет в 1976 г.) на основании собственных исследований приведены данные в пользу концепции возникновения и развития геморроя из патологически измененных групп кавернозных вен прямой кишки, закладывающихся в процессе нормального эмбриогенеза. Приведены новые сведения о распространенности геморроя, особенностях его течения при беременности, более детально описаны оперативные способы, в том числе разработанные авторами модификации, и методы консервативного лечения разных форм и стадий геморроя.