Биение сердца - [6]

— Давай войдем в кафе? — указала она на двери с надписью «работаем с 10:00 до 23:00». — Ветер дует.

Саша посмотрел на неё, пытаясь понять, что же она хочет? И чего теперь хочет он? Но не ощутил в себе ничего, кроме прежнего желания вернуть Марину, оголтелой ревности и обиды за её хладнокровие, которое впервые сделало её немного чужой для него. Чужой, но словно ещё более желанной.

— Пошли, — согласился он и они синхронно затопали по асфальту.

Повесив верхнюю одежду на спинки стульев, пара заказала себе чай и, разлив его из керамического чайничка по чашкам, грела о них руки, продолжая личный разговор. Развязанный шарфик висел поверх водолазки на груди девушки, маня порассматривать себя, но сидевший напротив не поддавался.

— И давно вы встречаетесь? — поинтересовался Саша, перебегая глазами со столешницы на руки Марины, по её пальцам на запястья, потом обратно и до блюдца, на котором стояла его чашка. Выше он смотреть ещё не мог. Нервничал. У него почти скрутило живот от её признания, так глубоко вошла мука от упущенного шанса.

— Почти полгода. — Голос Марины стал ровнее и бесцветнее. Она не хотела говорить об этом, было заметно. — А ты?

— Встречаюсь ли я с кем-то? — на секунду возник соблазн сказать, что он тоже занят, обмануть, чтобы подлатать гордость. Но потом он вспомнил своё решение повзрослеть. — Нет, у меня никого нет. Одинок и свободен.

— Ясно, — девушка произнесла это с большей добротой, и Сашка поднял взгляд. Лицо Марины оттаяло.

— Но это не имеет значения, не так ли? У тебя же парень! — с ехидством изрек певец.

— Не надо, Саш, — опустила она брови, как предвестников смены тона. — Не делай вид, что тебя это трогает.

— Нет, просто я не понимаю, зачем было писать мне, если у тебя всё отлично? — едва сдерживая куда более сильную язвительность, выкручивался Сашка от признания того, что его снедает собственничество.

— А ты разве не рад?

— Нет, рад, но… спасибо, конечно, но… тебе-то чего не хватает? — безнадежно пробежав глазами по меню и не найдя алкогольных напитков, которых вдруг захотелось, молодой человек отложил его.

— Может быть, немного тебя? — постаралась не вложить в эти слова слишком многого Марина, но они всё равно вышли такими, что Сашка готов был броситься ей в ноги и умолять вернуться к нему.

— Меня? Твой бойфренд так плох, как мужик?

— Ты в состоянии обойтись без оскорблений? — девушка устало выдохнула, начав стучать ногтями по столику, но тут же успокоившись и подложив эту руку под подбородок. — Или тебе нравится сводить всю жизнь к постельным темам? Когда-то ты не был таким, а потом, когда просвещенность и развязность забрались в твою душу, ты постоянно только и меряешь всё телесным.

— Ну, если это не так, то объясни мне, чего может не хватать, когда уже кто-то есть? — давно не состоявшему в отношениях, ему уже забылось, что такое иметь рядом человека, который во многом тебе не подходит, с которым ты ещё вместе, но он уже не в силах составить тебе компанию даже одной единицы личности. Он настолько разочаровывает и приедается, что становится четвертиной от себя, поэтому ты ищешь кого-то, чтобы добрать.

— Объяснить? Ладно, попробую. — Марина замолчала, собираясь с мыслями. Но время потянулось долго, и Саша уже стал бояться, что она ничего не скажет или сменит тему, понадеявшись, что он забыл, на чем они остановились. В результате же она всё-таки заговорила. — Мы не встречаемся, а строим отношения, мы не мечтаем, а планируем, мы не бегаем по кинотеатрам, а ходим по магазинам, мы… стоит ли продолжать, или ты понимаешь, о чем я?

— Вполне, — уловил сюжетную линию «отношений» Марины Саша. — Тогда почему бы не расстаться?

— Ради чего? — с вызовом посмотрела девушка и была права в том, что предвкушала трусость собеседника. Он не бросился заверять её, что готов хоть завтра вернуть их прежние чувства, что она должна бросить другого ради него. — Мне с ним комфортно, просто. Он любит меня, а я его уважаю. Это кое-что поценнее мимолетной страсти, но ведь и её иногда не хватает. Тебе ли не знать?

Это было что-то вроде заслуженного упрека в его сторону, который Саша вынужден был проглотить. Наконец-то, за многие годы, Марина хоть как-то дала знать, что её волновали и мучили его измены, его поведение. Впрочем, приходилось ли сомневаться в этом? Но с едким озлоблением она озвучила это впервые. Всё же, и её ангельский характер не вечен. Она тоже повзрослела, узнала себе цену и, возможно, уже окончательно разочаровавшись в Саше, не видит больше, за что относиться к нему с терпением и пониманием. А что, если она потому и написала ему, что хочет проститься, оставить в прошлом всё, что между ними было? Что, если написать сообщение подвигла смерть первой любви, беспощадная и бесповоротная? Саше стало не по себе, и едва не выступил пот на лбу, так не хотелось верить в то, что всё так и есть. Если оборвется нить первой любви, то что вообще останется в его жизни светлого?

— Марин, если бы можно было поступить в прошлом как-то по-другому…

— Но это невозможно, — печально приподняла она уголки губ, как вестница горького рока. — Время не обращается вспять, так стоит ли говорить об этом? Что было, то было.