Бич и молот. Охота на ведьм в XVI-XVIII веках - [9]

Ж. де Гурней, епископ Сити и главный викарий.

Дано в башне под названием Ла-Жольетта епископского дворца в Туле 26 апреля 1631 года, в час пополудни, в присутствии преподобного мастера Жана Мидо, главного архидьякона и каноника упомянутой церкви в Туле, мастера Антуана д'Антана, священника, ведающего раздачей милостыни в городе Сити, а также Шарля Матио, доктора медицины, и Жана Марсона, хирурга из Туля, которых мы попросили помочь в проведении процесса и проследить за тем, чтобы в отношении упомянутого Горделя не было допущено чрезмерных жестокостей. Упомянутому Горделю после строгого внушения о серьезности обвинений против него объявили, что ему лучше добровольно признаться в своих преступлениях, не заставляя нас прибегать к приготовленным для него пыткам, и рассказать всю правду, как только его приведут к присяге, заставив положить обе руки на Святое Писание. Он ответил, что никогда не был колдуном и не заключал договоров с дьяволом, публичных или тайных. После этого мы приказали мастеру Пуарсону, палачу города Туля, наложить тиски на пальцы его левой руки, за исключением тех, которыми благословляют. Обвиняемый воскликнул: «Иисус, Мария» — и повторил, что никогда не был колдуном. Тогда тиски наложили на те же пальцы правой руки, и обвиняемый воскликнул: «Святой Николай!»

На вопрос, заключал ли он договор с дьяволом, обвиняемый ответил отрицательно и выразил желание умереть в объятиях Господа.

Тогда мы приказали перенести упомянутые тиски на большие пальцы ног, после чего обвиняемый заявил, что никогда не был ни на одном шабаше и не видел ни одного и закричал: «Иисус, Мария! Святой Николай!», а также «Святая Мария, Мать Господня! Сладчайший Иисус!»

На вопрос, сопровождал ли он Клода Катлинотта на шабаш, обвиняемый ответил, что нет и сам никогда ни на одном шабаше не бывал.

После этого обвиняемого по нашему указанию поместили на лестницу и растянули до первой ступеньки. На вопрос, бывал ли он когда-нибудь на шабаше и заключал ли союз с дьяволом, он ответил только: «Иисус, Мария» — и добавил: «Я умираю!» На вопрос, занимался ли он когда-либо колдовством и притворялся ли, будто во время шабаша соединяет двоих в подобии брака, ответил «нет». Нами было отмечено, что на протяжении всей процедуры обвиняемый не говорил ничего, кроме «Иисус, Мария!», и утверждал, что никогда не заключал никакого союза с дьяволом, тайного или публичного, и не бывал на шабаше.

Тогда мы приказали развязать его, а затем поместить на указанную лестницу во второй раз; обвиняемый не переставал повторять: «Иисус, Мария! Святой Николай! Матерь Божия, помоги мне!» На вопрос, бывал ли он когда-либо на шабаше, ответил «нет». Когда его растянули немного сильнее, воскликнул: «Иисус! Я умираю!» Обвиняемому напомнили, что, если он скажет правду, его отпустят, но он ответил, что никогда не бывал на шабаше, и не мог сказать ничего, кроме «Матерь Божия, помоги мне!» После внушения о необходимости отречения от всякого союза с дьяволом ответил, что отрекся от всего и что никогда не бывал на шабаше. На вопрос, сколько раз он бывал на шабаше и каких людей там встречал, ответил, что никого не видел, не знает, что такое шабаш, никогда там не был, и продолжал кричать: «Святой Николай! Сладчайший Иисус! Господь, сжалься надо мной! Они терзают тело невинного человека!»

Тогда мы распорядились отпустить его ненадолго и в третий раз растянуть на упомянутой лестнице, после чего сделали внушение о необходимости говорить правду. Но другого ответа, кроме «Я умираю! Святой Николай! Иисус! Мария! Они убивают меня! Матерь Милосердная, не оставляй меня!», не услышали. На вопрос, каким образом он излечил человека, у которого глаз вышел из орбиты, он ответил, что сделал это при помощи оливкового масла и имени Господнего. Продолжал призывать Иисуса, Марию, Божию Матерь, и святого Николая, моля, чтобы они не покидали его и привели его душу в руки Божий. «Я никогда не видел шабаша, восковой куклы и никогда не раздавал магического порошка». Затем произнес по-латыни: «Избавь меня от клеветы людской, Мария, Матерь Благодатная, Матерь Милосердная», и еще «Святой Доминик, мой покровитель, помоги мне! Мария, Матерь Благодатная, Матерь Милосердная, защити нас от врага и прими нас в час смертный! Смилуйтесь! Смилуйтесь! Умираю, умираю! Святая Мария, будь моей защитницей, я говорю правду. Я никогда не втыкал булавок в восковую куклу, и не видел ни одной, и никогда не вступал в союз с дьяволом».

Когда его предупредили, что не следует так полагаться на дьявола, который все равно его обманет, ответил, что никогда не вступал в союз с дьяволом. Тогда мы приказали освободить ею ненадолго, но он все продолжал кричать: «О, я умираю, я больше не выдержу!» Мы неоднократно напоминали ему о необходимости подумать о своем духовном спасении, так как ввиду такого количества показаний против него он, конечно же, не может не быть колдуном, и просили его пожалеть себя, поскольку, кощунственно применяя экзорцизм, он повинен в колдовстве и ведовстве. Он ответил, что если когда-нибудь изгонял бесов втайне, то просит за это прощения, а колдуном никогда не был. После этого мы распорядились наложить тиски на его левую руку, ногу и бедро. Он продолжал кричать, что никогда не был на шабаше, и повторял: «Умираю! Сломлен! Иисус, Мария! Я отрекаюсь от дьявола!» Мы приказали завернуть тиски потуже, на что он ответил, что сказал правду, что никогда не бывал на шабаше, повторяя: «Иисус! Мария! Матерь Божия, смилуйся надо мной! Никогда я не вступал в союз с дьяволом, тайный или явный. Я никогда не поддавался его соблазнам!» Его зажали сильнее, он завизжал: «Иисус! Мария! Отец Предвечный, помоги мне! Ногу сломали! Я никогда не видел шабаша. Я никогда не был на шабаше. Отрекаюсь от дьявола и признаю Святую Троицу. Отдаю себя в руки ангелов Господних. Смилуйся, молю тебя, Господь, смилуйся!»