Бич Божий - [8]

– Это правда, что Карфаген когда-то спорил о первенстве с Римом? – спросил Аталав, пристально глядя на гостя зелеными колдовскими глазами.

– Правда, – охотно подтвердил Сар. – Но был разрушен силою римского оружия.

– Значит, он прав, – задумчиво проговорил Аталав.

– Кто прав?

– Князь Верен. Возмездие должно прийти именно оттуда. И тогда Великая Венедия восторжествует на развалинах Рима.

Для своей резиденции рекс Аталав избрал барселонскую курию, хотя это здание не было ни самым большим в городе, ни самым роскошным. Впрочем, Аталав, родившийся в походном шатре, за роскошью не гнался. Но у Галлы Плацидии, надо полагать, на этот счет имелось свое мнение. К сожалению, супруга верховного вождя готов не удостоила вниманием скромного римского магистра и не вышла к накрытому столу. Впрочем, и у готов, и у древингов не принято приглашать на пир женщин. За столом Аталава сидели только мужчины, по большей части дружинники из рода Гастов, душой и телом преданные своему вождю.

– Далеко вас забросило от родных мест, – сокрушенно покачал головой магистр.

– Так ведь и ты, Сар, не в Барселоне родился, – немедленно отпарировал Аталав под громкий смех родовичей, давно и хорошо знавших сына патрикия Руфина. Когда-то Сар сражался с этими людьми плечом к плечу, но ныне их разделяла бездна. Готы отказались от дружбы с Римом и вступили в союз с самым, пожалуй, опасным врагом империи.

Магистр и раньше подозревал, что князем Вереном движет не только корысть. Гусирекс был ведуном высокого ранга посвящения, еще в далекой юности он занял в круге русов Кия одно из первых мест и с той поры не разу не свернул с избранного пути. Он был умнее гунна Ругилы, он был решительнее древинга Аталава. А главное – он обладал знаниями, которым могли бы позавидовать не только варвары, но и просвещенные римские патрикии.

– Мне жаль, Аталав, что ты отверг руку, протянутую тебе божественным Гонорием.

– Его рука была пуста, Сар, и ты знаешь это не хуже меня.

– Император готов провозгласить сына Галлы Плацидии своим наследником. Правда, с одной оговоркой – мальчик должен принять крещение.

Аталав засмеялся. Причем смеялся он один, ни Сар, ни дружинники, сидевшие за столом, даже не улыбнулись.

– Мой сын никогда не будет христианином, – резко оборвал смех рекс. – И если ему суждено стать ярманом и императором, то он им будет по воле Велеса, и никак иначе, сиятельный Сар.

– Я передам твой ответ Гонорию, – спокойно ответил магистр. – Но, тем не менее, предложение императора остается в силе. Военное счастье переменчиво. Африка далеко. Ты, Аталав, и твои люди могут вернуться в Аквитанию в любой момент. Аквитанцы готовы уступить вам две трети доходов со своих земель. Уступить добровольно. Подумай, рекс Аталав. И вы подумайте, древинги. Стоит ли добыча, взятая в чужой земле, вашей крови? А я подожду. Ровно десять дней.

– А что будет потом? – вскинул бровь Аталав.

– Война, – спокойно ответил Сар. – Мы не уступим вам империю без борьбы, варвары. Великой Венедии придется подождать со своим воскрешением.

В ответе Аталава магистр не сомневался. Этот человек уже принял решение и не отступит от него даже под страхом смерти. К счастью, далеко не все в этом мире зависит от ярманов и верховных вождей. Мнение простых людей тоже кое-чего стоит.

– Мне следовало бы убить тебя, Сар, раньше, чем ты въехал за стены Барселоны, – сказал гостю на прощание хозяин.

– За чем же дело стало?

– Мне не хотелось бы гневить богов и вносить смуту в души готов, – вздохнул Аталав. – Ты гость и посол Гонория, а мы еще не объявили друг другу войну. Десять дней я тебе даю, Сар. Но если ты задержишься в Барселоне хотя бы на час, этот час будет последним в твоей жизни.

Благородная Пульхерия визиту Сара не удивилась. Впрочем, за последние пять лет эта женщина пережила столько, что, видимо, потеряла способность разумно реагировать на окружающую действительность. Все-таки надо отдать должное проницательности покойного сенатора Пордаки, он нашел достойную кандидатку на роль спасительницы Рима. Пульхерия не только вызвала демона из подземных глубин, но и сумела его обуздать. И чужие боги пощадили Вечный Город, который уже собирались предать огню. Теперь супруге Аттала предстояло решить еще более трудную задачу – спасти гибнущую империю. И хотя хитроумный Пордака три года назад покинул этот мир, у самоотверженной Пульхерии нашлись другие мудрые советчики. Римская матрона готова была пуститься во все тяжкие с новым претендентом не то на божественное, не то на демоническое величие. И ее, похоже, нисколько не смущало, что этим претендентом выступил сын человека, любовницей которого она была всего пять лет тому назад.

– Ты, кажется, осуждаешь меня, магистр? – надменно поджала губы Пульхерия.

– С чего ты взяла? – удивился Сар. – Наоборот, я готов всячески способствовать твоему благородному намерению.

– Но ведь ты христианин?

– А разве ты, Пульхерия, отреклась от Христа?

– Епископ Евсевий грозит отлучить меня от Церкви.

– Он изменит свое мнение, я позабочусь об этом, – мягко улыбнулся матроне Сар. – Никто не смеет мешать спасительнице Рима делать то, к чему она призвана небом.