Библия-Миллениум. Книга 1 - [27]

Авраам не просто вел учет, это было для него чем-то большим — он молился. Годами выписывал имя Бога, как бы обращаясь к нему каждый день и час своей жизни. О чем просил Авраам? Да он и сам и не знал. Просто просил, как будто Бог сам должен был догадаться, что ему (Аврааму) нужно.

Мир Сарры также довольно аскетичен, но по-другому. Если Авраам являлся пленником дарованного ему богатства и долголетия, то Сарра, напротив, жила в заточении собственной нищеты, под дамокловым мечом приближающейся смерти. В сущности, костлявая и так была рядом — стоило только протянуть руку, но никак Сарре не хватало смелости.

В своей половине дома, заставленной дорогой резной мебелью с золотыми ручками и замками, китайскими антикварными вазами, редким фарфором, удивительными растениями и аквариумами с чудесными рыбами, — она чувствовала себя так, будто ее на ночь заперли в музее. Ей никогда не спалось на огромной холодной кровати с балдахином, согреть которую невозможно. Сарра ежилась от холода, ворочалась в ней, но очень осторожно, словно боясь измять музейные простыни. Под утро она, совершенно измученная, перебиралась в большое зеленое кресло у окна, которое своей потертостью сильно диссонировало с окружающей обстановкой. Сарра привезла его когда-то из дома родителей. Только в этом кресле она могла заснуть, подтянув колени к подбородку. Так, скорчившись, Сарра и спала в течение сорока лет. Ее постоянно преследовало чувство, что ни на одну из окружающих ее вещей она не имеет права.

Временами Сарра задумывалась: а живет ли она вообще? Ее жилище, одежда, каждый съеденный ею кусок принадлежали Аврааму, безгранично любимый мужчина — ее сестре, как и столь желанные от него дети. Если убрать Сарру из картины мира, то ничего не изменилось бы. Ровным счетом ничего, но большие перемены всегда происходят в один день.

Сестра Сарры — Рахиль, ввиду многочисленности своего семейства, постоянно нуждалась в деньгах, которых Исаак по той же причине достаточно заработать не мог. Раз в несколько лет, когда гардероб детей приходил в негодность, а домашняя скотина была съедена, у Рахили просыпалась любовь к родственникам. Непреодолимое желание навестить сестру, а заодно и ее мужа Авраама на предмет получения «родственной заботы» подарками и живностью.

Рахиль была совершеннейшей противоположностью Сарры. Очень полная, она не шла, а грузно перекатывалась, отчего земля вокруг наполнялась глухим рокотом, как будто по ней тащили тяжелый валун. Густые сросшиеся брови и буйно вьющиеся черные волосы — и ни одного седого, хоть Рахиль на десять лет старше Сарры. Сестра напоминала ей перезревший плод, который уже подгнил, вот-вот лопнет и растечется соком. Сарра же, несмотря на то что была моложе и жила в гораздо большем достатке, поражала своей сухостью и сморщенностью. Ее тоненькие руки, будто постоянно сложенные в молитве, были так натружены в перебирании четок, что гладкие бусины натерли на них черные мозоли. В довершение всего Рахиль еще обладала неимоверно громким и раскатистым голосом, медный звон которого отдавался во всех закоулках дома, как в колоколе, тревожа стены, привыкшие к тишине.

Приезд сестры не радовал Сарру, если бы не Исаак. Много лет назад она полюбила его, но скрывала, прятала свои чувства, а когда Рахиль заинтересовалась Исааком, то Сарра, неожиданно для себя самой, выступила посредницей в налаживании их отношений. Вложила в это сводничество такой жар, словно решалась ее судьба, и даже больше. Она писала Исааку от имени Рахиль страстные, полные любви и огня письма, которые та слушала, жуя пирожные и восхищаясь слогом.

— Если бы ты, Сарра, так не старалась для моего счастья, можно было б подумать, что ты сама в него влюблена. Передай-ка мне вазу с вареньем, отличное в этом году варенье из лимонов и цукини, бочку бы съела! — и Рахиль продолжала свое чаепитие, лениво отгоняя ос от вазы с вареньем. Свадьба с Исааком, благодаря стараниям Сарры, была для нее таким же решенным делом, как и ежедневный ужин.

— А ты любишь Исаака? — тихо спросила Сарра.

— Что? — удивленно приподняла черную изогнутую бровь Рахиль. — Не знаю, я об том не задумывалась пока.

— Но как можно не думать о том, любишь ли ты человека, за которого собираешься выйти замуж? — возмутилась Сарра. Как она, эта женщина, не приложившая никаких усилий для обретения своего счастья, может еще раздумывать, любит ли она Его?! Когда сама Сарра ежедневно горит на собственноручно воздвигнутом жертвеннике, всеми силами отдавая безгранично любимого ею человека женщине, которая даже не знает, нужен ли он ей? Сарра ненавидела Рахиль за это.

— Но я его так мало знаю… — Рахиль почувствовала раздражение Сарры и слегка отвернулась от нее.

— Давай я договорюсь с ним о свидании, — схватив Рахиль за руку, почти с мольбой попросила Сарра, — наедине… — она сильно покраснела.

— Сарра, но это неприлично просить мужчину о таком, — строго сказала Рахиль, — и потом, скоро наша свадьба, друг на друга мы еще насмотримся.

— Но Рахиль, а вдруг выяснится что-то, что помешает свадьбе, то есть, я хочу сказать, вдруг есть что-то такое, что сделает вашу совместную жизнь невозможной! Ну, я хочу сказать… — Сарра умоляющим взглядом воззрилась на сестру.