Библия и мировая культура - [308]

). Ирод собрал «всех первосвященников и книжников народных», т. е. толкователей Торы, чтобы разведать, «где должно родиться Христу» (Матф 2:4; Христос — перевод на греческий язык иврит. Ма-шиах — Мессия). Узнав, что Мессия должен родиться, согласно древнему пророчеству, в Вифлееме, Ирод тайно призвал к себе волхвов, узнал у них время появления звезды (т. е. время рождения Иисуса), а также указал им дорогу на Вифлеем с наказом разведать, где находится Младенец, якобы для того, чтобы самому поклониться Ему. Волхвы же, поклонившись Младенцу, получили во сне Откровение не возвращаться к Ироду и вернулись в свою страну другим путем.

Ирод, узнав, что волхвы посмеялись над ним и не вернулись, «весьма разгневался и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал у волхвов» (Матф 2:16). Святое Семейство — Иосиф Обручник, Дева Мария и маленький Иисус, предупрежденные Ангелом Господним, бежали в Египет и пребывали там до смерти Ирода (Матф 2:13–21). Евангелист Матфей мотивирует переселение Святого Семейства в Назарет (Нацерат) тем, что Иосиф все-таки побоялся возвращаться в Иудею, ибо там вступил на престол сын Ирода Архелай, но, получив Откровение, пошел в Галилею и поселился в Назарете. Легенда о жестоком преследовании Святого Семейства и избиении младенцев в Вифлееме служит евангелисту Матфею, стремящемуся создать своего рода Священную историю нового типа, являющуюся продолжением и исполнением ветхозаветной, параллелью к истории в Книге Исхода об уничтожении еврейских младенцев по приказу египетского фараона и чудесном спасении младенца Моисея (Исх 1:15–22; 2:1–10). При этом соответственно возникает типологическая параллель между безымянным паро (фараоном) и Иродом (оба выступают олицетворением зла и противодействия воле Божьей), а также между Исходом из Египта сынов Израилевых и возвращением из Египта, на этот раз оказавшегося убежищем, Святого Семейства с Иисусом, Который выступит основателем «нового Израиля», т. е. Христианской Церкви.

Сюжет под каноническим названием «Вифлеемское избиение младенцев», или «Избиение младенцев», широко представлен в христианской иконографии, европейской живописи (например, полотно Маттео ди Джованни «Избиение младенцев», 1488) и поэзии (например, поэма в октавах итальянца Дж. Марино «Избиение младенцев», 1633, пересозданная по-немецки Б.Х. Броккесом в 1715; поэма на латинском языке немецкого поэта А. Грифиуса «Вифлеемское избиение младенцев», 1633, написанная под влиянием Марино, и др.).

Чаще всего европейские художники изображали избиение младенцев в саду возле дворца Ирода, который наблюдает за происходящим сидя на троне или с балкона. Воины с обнаженными мечами вырывают младенцев из рук рыдающих матерей и убивают их (вся земля усеяна мертвыми телами). Обычно одна из матерей изображена убегающей и прячущей младенца в складках плаща. Согласно преданию, это Елисавета, мать Иоанна Крестителя. О том, как она укрылась в горах с младенцем Иоанном, повествует апокрифическое «Евангелие Иакова». Одна из женщин, более пожилая по возрасту, изображалась сидящей и проливающей слезы над мертвым младенцем — праматерь еврейского народа Рахель (Рахиль), ибо евангелист Матфей цитировал строки из пророка Иеремии: «Глас в Раме слышен, плач и рыдание, и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (Матф 2:18; ср. Иер 31:15).

В Книге Пророка Иеремии Рахиль плачет обо всех убиенных и угнанных в плен из народа Израиля, и Господь обещает ей вернуть их когда-нибудь домой, что служит надеждой не только на возвращение из Вавилонского плена, но и на эсхатологическое воскресение мертвых. Однако Христианская Церковь, благодаря аллюзии евангелиста, интерпретировала этот эпизод как прообраз оплакивания младенцев, убитых Иродом. Церковь чтит этих детей как первых христианских мучеников, поэтому они изображались в средневековых интерпретациях сюжета с избиением младенцев в облике благочестивых малышей с пальмовыми ветвями, символизирующими мученичество. Поклонение детям-мученикам и далее становится традицией Христианской Церкви. Имя же Ирода, особенно в православной народной традиции, стало обозначением душегуба, царя-убийцы, поднимающего руку на невинных детей ради упрочения (или достижения) трона. В своем нарицательном смысле оно фигурирует и в «Борисе Годунове» А.С. Пушкина — во фразе юродивого, ставшей крылатой: «Нельзя молиться за царя-ирода».

Основные сведения об Ироде и его эпохе содержатся в книгах Иосифа Флавия «Иудейская война» и «Иудейские древности», фрагментарные — в сочинении греческого историка и советника Ирода Николая Дамасского (I в. до н. э.). Ироду и его времени посвящено фундаментальное исследование израильского историка А.Х. Шаллита (1898–1979) «Ѓордос ѓа-мелех» («Царь Ирод», 1960).

В евангельских текстах фигурируют еще два Ирода — сыновья Ирода Великого, названные первым именем в честь отца: Ирод Антипа и Ирод Филипп, именуемые четверовластниками (тетрархами), правителями областей, на которые была разделена Иудея. Особенно примечателен образ Ирода Антипы.