Библиотечка журнала «Советская милиция» 3/69/1991 г. - [30]

Безуглый набрал телефон следователя Рокотова:

— Такое дело, Михаил Федорович. Обстановка довольно резко изменилась. Добыта новая, важная информация по Загоруйко. Через час он будет у меня. Желателен твой немедленный приезд. Посоветуемся. И, кстати, захвати с собой постановление на обыск в его квартире.

***

До приемного пункта овощей и фруктов Левин доехал рейсовым автобусом шестнадцатого маршрута. Вместе с ним сошло несколько дачников. Но все они быстро рассредоточились по ближайшим дачным улочкам, и Левин остался один. Он постоял минутку, покрутил головой, посмотрел на приемный пункт, на солнышко. Было около полудня. День разгулялся.

Дорога шла немного под уклон, среди дозревающей ржи. Самого озера еще видно не было — оно пряталось в низинке. И только отшагав километра два, Глеб увидел его. Вокруг озера до самого леса, а также до первых домов Марьино зеленели выпасы. Вот и сейчас там, в низине, Глеб увидел стадо. Коровы лениво пощипывали траву. Некоторые из них зашли в воду — пили.

На ближнем берегу Глеб увидел пастухов. Их было двое — старик в порыжевшем от времени брезентовом дождевике и непривычном для глаз старом заячьем малахае и паренек лет тринадцати в кепке.

Старик, согнув ноги в коленях, ссутулившись сидел на земле и покуривал трубку. Парнишка лежал на спине и смотрел в небо. Около него, положив голову на вытянутые лапы, дремала большая дворняга.

Глеб свернул с дороги и направился к пастухам.

Собака лениво подняла голову, но старик строго прикрикнул: «Цыц, Барбос, цыц!..» — и она вновь опустила голову на лапы, но продолжала следить за Глебом хотя и скучающим, но внимательным взглядом. Парнишка тоже приподнялся, но так и не встал, а только оперся на локоть.

— Здравствуйте вам, — сказал Глеб и присел около них на корточки.

Сейчас он жалел о том, что пока шел, не подумал о том, как лучше затеять разговор с пастухами и направить его в нужное русло. Но его неожиданно выручил старик.

— Здравствуй, — ответил он. — И говори сразу, с какой нуждой припожаловал, потому как без нее, проклятущей, с дороги не сворачивают.

Не мудрствуя лукаво, Глеб спросил старика, где было стадо вчера на рассвете. И тот тоже, не полюбопытствовав, зачем и почему интересуется такой подробностью прохожий человек, сказал, что сразу с рассвета пригнали стадо сюда, к озеру…

— Мы всегда так делаем, мил человек. А вот через часок дадим скотинке по лесу побродить.

— Тогда все в порядке, — с напускной уверенностью сказал Глеб. — Тогда вы, конечно, видели рослого такого мужика в резиновых сапогах, который вчера ранним утром от приемного пункта в Марьино шел?

— Это ты, что ли, про Ваську Трегубова спрашиваешь? Так было такое дело — проходил вчера мимо нас Васька — и точно — в резиновых сапогах.

— А кроме него?

— Кроме него, мил человек, часов эдак в десять Терентьевна с дочерью проходила — в город они поехали.

— И все?

— Больше ни единой души.

Глеб обрадовался: это, конечно, была удача! Оставалось узнать совсем немногое. И Глеб задал еще вопрос:

— А Васька Трегубов — это кто же такой?

Старик выколотил о каблук своих кирзачей трубку, старательно загасил искры, раздумчиво покивал и с непонятной грустинкой в голосе ответил:

— Можно сказать никто. Трутень. Сельской работой их благородие брезгует, а к городской умения нет. Вот и докатился — семь лет отсидел, а теперь у людей под ногами путается. И где он живет-обретается скрывать не буду. Вон, видишь первые дома Марьина?

— Вижу, — подтвердил Глеб.

— Поднимись по улице до шестого дома на правой стороне…

— У него перед окнами два тополя большущих растут, — добавил мальчишка.

— Там он и будет, если в город не махнул, — докончил старик.

Левин встал, поблагодарил пастухов и зашагал к дороге, ведущей в Марьино.

Сказать по правде, Глеб был растерян: что делать дальше? Стоит ли ему, Глебу, идти на прямой контакт с предполагаемым убийцей? Ведь так и спугнуть его можно!

В сомнении Левин дошагал до первых домов села. И здесь к нему пришла, кажется, счастливая мысль: зайти в правление колхоза и оттуда связаться по телефону с Тимуром Ивановичем. Уж он-то подскажет, что делать дальше.

На душе у Левина посветлело. К нему опять вернулась уверенность. И, может быть, поэтому, когда он подходил к шестому дому, против которого росли два раскидистых тополя, не удержался и решил все же сам заглянуть к Трегубовым, мол, вы уж извините, шел мимо, жара, захотелось пить, может быть, угостите водичкой?

Калитка во двор указанного дома была приоткрыта, и он решительно распахнул ее еще шире.

— Эй, есть кто-нибудь в этом доме? — крикнул он.

В тени под навесом стояла железная койка. На ней кто-то зашевелился. А на высокое крылечко вышла седая простоволосая женщина в стареньком платье. Она с испугом посмотрела на младшего лейтенанта и заторопилась:

— Я сейчас, я сейчас…

Чего она собиралась делать «сейчас», Глеб не понял и на всякий случай сказал:

— Да вы уж извините меня, пожалуйста. Шел мимо. Жара. Захотелось пить. А у вас калитка открыта. Вот я и…

— Я сейчас, я сейчас, — заспешила женщина и кинулась в дом. Через минуту она снова появилась на крылечке с большой кружкой кваса.