Библейские образы - [12]

Читая между строк библейского повествования, мы можем понять, что представляла собой эта семья, от членов которой Ривка так разительно отличалась. В то время, как происходило сватовство Ривки, семья Бетуэля, видимо, еще сохраняла что-то от своих внешних претензий на благопристойность, хотя уже опускалась до нечестности, до мелочного обмана.

Из двух ветвей потомков Тераха ветвь Авраама описывается в Танахе как значительная и мощная, тогда как другая ветвь, идущая от Нахора, приходит в упадок. Лишь образ Ривки предстает как напоминание о славном прошлом. Она выступает как носительница силы и женственности того корня, от которого произошли патриархи. Только она оказалась здоровой личностью в больной семье. Поэтому она сама должна была принять решение о своей судьбе: в семье ей не на кого было полагаться. Она, по-видимому, с детства поняла, что сама должна брать на себя ответственность, и эта решительность сохранилась у нее на всю жизнь.

Ривка была полной противоположностью Ицхаку, выросшему в окружении людей, которые заботились о нем и оберегали его от сложностей жизни. Его отец и мать были аристократами духа и в то же время людьми смелыми и решительными; у них были преданные слуги, всегда готовые прийти на помощь, и Ицхак мог позволить себе некоторые колебания и даже ошибки. Эта особенность среды, в которой вырос Ицхак, сказалась и в том, что он мало знал о мире зла и обмана: ведь его личный мир был гармоничным и целостным. Ривка же выросла в иной среде и рано познакомилась с обманом и лицемерием. Все это и обусловило разное отношение Ривки и Ицхака к их сыновьям.

Ицхак не знал двойственности мира, не ведал, что не все на самом деле так, как ему кажется. Ему была не свойственна подозрительность, потому что он сам был бесхитростным. Поэтому и в сыновьях своих он не мог разобраться. Активный Эйсав был почтителен и добр к отцу, и это Ицхак ценил в нем. Но Ривка-то хорошо разбиралась в людях. Она видела и другую сторону натуры Эйсава: он напоминал ей ее брата Лавана. В Танахе не сказано, что Ривка не любила Эйсава; просто она была проницательна. В отличие от Ицхака, который был в полном смысле слова тот, кого всегда приносят в жертву, — человек не от мира сего, — Ривка была прагматична и решительна. Она предстает перед нами как архетип еврейской матери, борющейся за будущее своих детей, за то, чтобы они выжили в жестоком мира. Она знала жизнь, знала, что такое зло, — и ценила добро и душевную чистоту. Ицхак олицетворял для нее возвышенный мир. И, видимо, за эту чистоту Ривка и любила мужа. Ей иногда приходилось идти на обман, но она делала это для блага Ицхака, для того, чтобы уберечь его от ошибок и их последствий. Ривка не говорила Ицхаку, что он ошибается в оценке сыновей, что, по ее мнению. Эйсав — ненадежный человек. Она сделала так, что благословен был не Эйсав, а Яаков, и тем уберегла мужа от потрясения, которое ему пришлось бы пережить, если бы она не взяла на себя ответственность за судьбу своей семьи.

Жизнь Ривки была ее личной победой над средой, над своим происхождением. Уйдя из мира обмана и зла, она всегда добивалась того, в чем видела добро: хорошая семья, здоровое будущее для потомков. Ни семья, в которой она выросла, ни ее муж не могли обеспечить этого. Ривка сама должна была определить судьбу своего рода, и она сделала это, угадав предначертание Всевышнего.

6 Рахель Брейшит 29:4–30:25, 31:1–35, 35:16:20 НЕСБЫВШАЯСЯ МЕЧТА

В книге Брейшит Рахель предстает перед нами как одна из праматерей еврейского народа. Но в еврейской традиции именно она стала символом матери, причем специфическим символом еврейской матери, стенающей о судьбе своих сыновей — сынов Израиля: «Рахель плачет о детях своих и не может утешиться» (Ирмеяу 31:15). Именно поэтому ее могила в Бейт-Лехеме стала местом паломничества для тех, кого постигло горе, особенно для женщин.

Может быть, образ Рахели приобрел такую эмоциональную окраску потому, что она сама познала тоску неосуществленной женской мечты и умерла в муках. История Рахели, ее отношения с Яаковом полны стремлений, ожиданий, надежд, которым так и не суждено было реализоваться полностью. Это горький образ человека, который, казалось бы, имел все, но не получил того, к чему стремился, и ушел из жизни в момент, когда его желания только начали осуществляться.

С того времени, когда, как сказано, «и полюбил Яаков Рахель» (Брейшит 29:18) и до ее смерти при рождении Биньямина, Рахели пришлось пережить много боли и разочарований. Она была первой любовью Яакова, но не стала женой его юности, и это, безусловно, было для нее тяжким ударом. Комментаторы Танаха отмечают, что между мужчиной и первой женщиной, которую он познал, возникает особая связь. Случилось так, что эта связь соединила Яакова не с Рахелью, а с ее сестрой Леей. И дальнейшие отношения между Яаковом и Рахелью, несмотря на их большую любовь, были постоянно полны напряжения и неосуществленных ожиданий. Женщина реализует свою любовь в материнстве. Для Рахели стать матерью было крайне важно еще и потому, что от этого зависело, кто из детей Яакова получит его благословение и станет наследником славной традиции. Но Рахель долго оставалась бездетной, тогда как ее сестра Лея рожала одного сына за другим.