Библейские фразеологизмы в русской и европейской культуре - [10]
Нужно сказать, что все рассмотренные выше виды образных переносных значений часто совмещаются, переплетаются друг с другом, накладываются один на другой, так что порой бывает довольно сложно чётко их разграничить, что отмечают и многие исследователи. Например, библейский фразеологизм неопалимая купина́ имеет три значения:
1. Нечто несгораемое, нерушимое; непреходящее, вечное, нетленное.
2. Вечный огонь.
3. Церк. – религ. Прообраз Богоматери; икона, символизирующая заступничество Богородицы.
В первых двух значениях просматривается метафора, в третьем – символ.
Посмотрим теперь на библейскую этимологию этого выражения. Оно восходит к книге Исход, где рассказывается, как в горящем, но несгорающем терновом кусте Бог явился Моисею, чтобы возвестить ему Свою волю и призвать его к исполнению миссии пророка и вождя израильского народа, который следует вывести из египетского рабства в Землю обетованную. «Моисей пас овец у Иофора, тестя своего, священника Мадиамского. Однажды провёл он стадо далеко в пустыню и пришёл к горе Божией, Хориву. И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнём, но куст не сгорает. Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает. Господь увидел, что он идёт смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я, Господи! И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая. И сказал ему: Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова. Моисей закрыл лицо своё, потому что боялся воззреть на Бога. И сказал Господь Моисею: Я увидел страдание народа Моего в Египте и услышал вопль его от приставников его; Я знаю скорби его и иду избавить его от руки египтян и вывести из земли сей и ввести его в землю хорошую и пространную, где течёт молоко и мёд…» (Исх. 3:1–8).
Внешняя сторона этого явления (горящий, но несгорающий терновый куст) изображает бедственное положение евреев в Египте. Терновый куст, не отличающийся ни размером, ни плодородием, служит символом чего-либо низкого, презираемого (см., например, Суд. 9:8-15), в данном случае угнетённого народа еврейского, а пламя огня как сила истребляющая (см. Втор. 4:24, 33) указывает на тяжесть страданий (см. Втор. 4:20; Иер. 11:4; ЗЦар. 8:51). Однако как терновый куст горел, но не сгорел, так точно и народ еврейский не уничтожался, а только очищался и закалялся в горниле бедствий. В этом параллелизме просматривается и аллегория.
Внутренняя же сторона этого явления свидетельствует о непреходящем, вечном огне истины и любви Господа к людям (опять-таки символ!), выраженной в Его намерении освободить евреев и ввести их в Землю обетованную.
Наконец, в христианской традиции, нашедшей отражение в иконографии, Неопалимая купина является одним из ветхозаветных прообразов Богоматери и знаменует собой непорочное зачатие Иисуса Христа от Духа Святого. Будучи Матерью, Богородица осталась Девою и в рождестве, и после рождества. В церковных песнопениях есть такие слова: «Яко же купина не сгараше опаляема, тако, Дево, родила еси»; «Радуйся, Купино Неопалимая».
Неопалимая купина часто изображается в виде восьмиугольной звезды, в которую вписан образ Богоматери. Звезда составлена из двух четырёхугольников: красного – образ пламени – и зелёного, напоминающего о таинственном кусте (и здесь ясно видна цветовая символика). По народному верованию, образ «Неопалимой Купины» избавляет от «огненного запаления».
В русский язык данный оборот вошёл в церк. – слав. варианте. Неопалимый – ‘несжигаемый, несгораемый, невредимый огнём’. Купина́, ку́па – ‘группа густо растущих кустов или лиственных деревьев; кипа, груда, куча, ворох; собрание вещей, предметов в одном месте’.
О времени, способах и особенностях образования библейских фразеологизмов
«Небиблейские» библейские фразеологизмы, «вполне» библейские и не очень
По времени и способам возникновения библейские фразеологизмы следует разделить на несколько групп. Первую группу можно назвать добиблейскими фразеологизмами. Название может показаться странным и даже парадоксальным. Но на самом деле ничего странного здесь нет. Под термином «библейский фразеологизм» понимается любой фразеологический оборот русского языка, непосредственно или опосредованно восходящий к Библии. То есть для нас этот термин означает только связь какого-либо фразеологического выражения со Священным Писанием независимо от того, когда и как оно появилось в Библии, а затем и в русском языке.
Но довольно часто фразеологические обороты с образно-метафорическим значением, всевозможные назидательные изречения (пословицы, поговорки, афоризмы) уже существовали до того, как автор той или иной книги Священного Писания использовал их. Это были общенародные выражения, известные в те времена всем и каждому. Автору оставалось лишь включить нужный оборот в свою книгу и тем самым сделать её текст более ярким, образным, экспрессивным.
Именно такие обороты мы и называем «небиблейскими» библейскими фразеологизмами. Получается и в самом деле парадокс, игра слов, каламбур, но довольно точно выражающий самую суть явления. Ведь если такой оборот возник ещё до написания Библии, то по времени возникновения это не библейский, а добиблейский фразеологизм. Вместе с тем его можно назвать и библейским, так как он органично вошёл в текстовую ткань Библии, в её образную систему, наполнив их особым смыслом и выразительностью.
Книга посвящена исследованию вопроса о корнях «сергианства» в русской церковной традиции. Автор рассматривает его на фоне биографии Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского; 1943–1944) — одного из самых ярких и противоречивых иерархов XX столетия. При этом предлагаемая вниманию читателей книга — не биография Патриарха Сергия. С. Л. Фирсов обращается к основным вехам жизни Патриарха лишь для объяснения феномена «сергианства», понимаемого им как «новое издание» старой болезни — своего рода извращенный атеизмом «византийский грех», стремление Православной Церкви найти себе место в политической структуре государства и, одновременно, стремление государства оказывать влияние на ход внутрицерковных дел. Книга адресована всем, кто интересуется историей Русской Православной Церкви, вопросами взаимоотношений Церкви и государства.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Книга отражает некоторые результаты исследовательской работы в рамках международного проекта «Христианство и иудаизм в православных и „латинских» культурах Европы. Средние века – Новое время», осуществляемого Центром «Украина и Россия» Института славяноведения РАН и Центром украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Цель проекта – последовательно сравнительный анализ отношения христиан (церкви, государства, образованных слоев и широких масс населения) к евреям в странах византийско-православного и западного («латинского») цивилизационного круга.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.