Безжалостное небо - [54]
Что касается остальных звездолетов, то о них мы ничего не знали. Может быть, они погибли в неведомых галактиках? А может быть, их экипажи, изнуренные годами блужданий среди звезд, в конце концов поселились на каких-нибудь планетах? Лишь много позднее мы частично получили на эти вопросы ответ.
Не желая сдаваться, мы вновь сосредоточили все наши усилия на космомагнетических двигателях… Они были изобретены, вернее, вновь открыты людьми, потому что друмы их знали, в 3910 году. Питающую их энергию за неимением более точного термина мы назвали космическим магнетизмом. Космомагнетизм является основной силой, связывающей все, от атомов до галактик. Вся наша вселенная пронизана силовыми полями этого типа, и с их помощью корабль может развивать скорость порядка восьми десятых скорости света. Для этого необходимо создать нечто вроде однополюсного космомагнита, (пример очень грубый, но и его достаточно), и таким образом…[1]
Итак, мы вернулись к старому проекту Брамуга. В 4153 году космомагнетический корабль начал разгон в пределах солнечной системы, за орбитой Гадеса, последней планеты нашей Галактики, достиг половины световой скорости и направился к ближайшей звезде…
Учитывая время, необходимое для разгона и торможения, корабль должен был вернуться через двенадцать лет. Но вернулся менее чем через пять, в начале 4158 года. И мы узнали причину нашей новой неудачи. Каждая звезда окружена космомагнетическим полем, которое распространяется до такого же поля соседней звезды. На месте соприкосновения двух полей возникает своего рода барьер потенциалов, который нисколько не влияет на различные излучения, но совершенно непреодолим для материальных тел, не обладающих определенной критической массой. Наш звездолет постепенно начал те-рять скорость, затем был остановлен, и все усилия прорваться вперед оказались тщетными.
Однако совершенно очевидно существовал какой-то способ преодолеть это препятствие, поскольку звездолеты друмов его преодолели! Но и этот способ мы не успели открыть до начала Великих Сумерек.
Расчеты показывали, что для преодоления незримого барьера звездолет должен обладать массой почти такой же, как масса Луны! Или скорость звездолета должна быть близкой световой.
Но пока мы не обнаружили способа друмов или какого-нибудь иного, мы не могли вырваться из нашей космической тюрьмы.
Теперь я должен кое-что рассказать о нашей жизни, столь не похожей на вашу.
С географической точки зрения поверхность Земли в целом не особенно изменилась. По-прежнему существовало два больших континентальных массива — Евразия-Африка и обе Америки, только более слитные, чем сегодня, потому что Мексиканский залив исчез и стал сушей. Но в наше время в центре Атлантики возник большой остров, сильно вытянутый с севера на юг, с хребтом невысоких гор по всей его протяженности. Он появился, очевидно, довольно неожиданно во время седьмого ледникового периода на месте теперешнего подводного хребта в Атлантическом океане, где глубины относительно невелики.
Общее население Земли в наше время достигало пяти миллиардов. Оно сосредоточивалось главным образом в 172 гигантских городах, из которых самый большой, Хури-Хольдэ, расположенный примерно на месте теперешней Касабланки, насчитывал 90 миллионов жителей. Поэтому обширные пространства оставались почти необитаемыми, и на них в изобилии размножались дикие животные, избежавшие гибели от руки человека — от ваших рук! Ибо мы получали продукты питания частично со своих полей, частично из океанов, но главным образом за счет искусственного фотосинтеза.
Строения Хури-Хольдэ вздымались на тысячу метров в высоту и уходили на 450 метров под землю. В них было до 580 уровней, и они располагались неровным кругом диаметром до 75 километров. Здания не теснились друг к другу, а стояли свободно среди зеленых парков, разбитых на разных уровнях, На северном краю города у берега моря возвышался дворец Большого Совета, где заседали Совет Властителей наук, правительство и где на нижних уровнях размещались университеты. Между дворцом и морем был обширный парк с многочисленными стадионами и Музеем Искусства.
Наша общественная структура покажется вам непонятной и даже немыслимой. Дело в том, что на Земле тогда жило как бы два народа: текны и триллы.
Текнами, составлявшими ничтожное меньшинство населения, были ученые, исследователи, инженеры, врачи и некоторые категории писателей. Я часто спрашиваю себя, не про исходит ли это название от вашего слова “техник”. Это отнюдь не было замкнутой или наследственной кастой. Каждый ребенок, в зависимости от его способностей и наклонностей к шестнадцати годам получал звание текна или трилла. Трилл, который позднее проявлял какие-либо способности к науке, мог ходатайствовать о переводе его в категорию текнов. Но это случалось редко.
Основой нашей цивилизации было представление о науке как о могучем, благотворном и… очень опасном оружии! Лучше пребывать в неведении, чем быть полуобразованным дилетантом, и тайны науки ни в коем случае нельзя доверять людям сомнительной нравственности. Каждые юноша или девушка, отнесенные к текнам, должны были торжественно поклясться перед Советом Властителей, что они никогда никому не откроют никаких научных знаний, кроме тех, которые можно распространять. Зато внутри класса текнов никаких ограничений не существовало, и каждый мог свободно обсуждать с другими текнами любую проблему, даже если они работали в разных областях. За малейшее нарушение этого закона текна ждала страшная кара: пожизненное изгнание на Плутон без малейшей надежды на возвращение.
