Беззаботные годы - [33]
– Хам! – Она подхватила чемодан и поволокла его по лестнице. – Скотина! – добавила она.
Оба слова были самыми новыми ругательствами в ее лексиконе: так папа назвал водителя автобуса и еще какого-то человека на спортивной машине по дороге сюда. Ох… что-то все идет не так, и с Помпеем, и с Саймоном. А наверху лестницы уже ждала милая Луиза, которая сразу же спустилась, чтобы помочь ей с чемоданом. Но она уже переоделась как для верховой прогулки, а значит, не будет после чая никакого дерева – вот опять, не одно, так другое.
Поездка Зоуи и Руперта выдалась кошмарной: Зоуи предложила отправить Клэри поездом вместе с Эллен и Невиллом, но Клэри закатила такой скандал, что Руперт сдался и сказал, что ей лучше поехать с ними. В их машине, маленьком «моррисе», места на всех не хватало, и Клэри пришлось тесниться сзади, между горами багажа. Почти сразу она заявила, что ее укачивает, и захотела сесть впереди. Зоуи сказала, что Клэри вообще не следовало садиться в машину, если там ее укачивает, и что вперед она не сядет. Поэтому Клэри стошнило – назло Зоуи. Пришлось остановиться, папа кое-как убрал за ней, но в машине все равно жутко воняло, и все на нее злились. А потом у них прокололась шина, папе пришлось менять колесо, и все это время Зоуи сидела и курила молча. Клэри вышла из машины и извинилась перед папой, а он был такой ласковый и сказал, что она не нарочно. Все это случилось, когда они еще не успели выехать из противного и страшного старого Лондона. Папа полез в багажник за инструментами, Клэри пыталась помочь ему, но он сказал, что у нее просто не получится. И говорил он таким терпеливым голосом, что она сразу поняла: он ужасно расстроен, только сказать не может. Конечно, расстроен, ведь с ним случилось худшее, что только может случиться на свете, а надо продолжать жить и делать вид, будто ничего и не было, и конечно, она пыталась подражать его храбрости, потому что знала, ему еще хуже. Сколько бы она ни любила его, это ничего не исправит. Весь остаток дороги они молчали, поэтому она пела, чтобы подбодрить его. Спела «Однажды ранним утром», и «Девять дней Рождества», и еще одну – Моцарта, с названием вроде «Aria», но в этой она знала только первые три слова, а дальше пела «ла-ла-ла», зато мелодия чудесная, папина любимая, и еще «Графиню-цыганку», а когда запела «Десять зеленых бутылок», Зоуи попросила ее помолчать хоть немного, и ей, конечно, пришлось. Зато папа поблагодарил ее за чудесное пение, так что Зоуи надулась, а это уже что-то. Остаток пути Клэри хотела в туалет, но не решалась попросить папу остановиться еще раз.
Лидия и Невилл замечательно прокатились на поезде. Невилл любил поезда больше всего на свете, и неудивительно, ведь он собирался стать машинистом. Лидии он показался очень славным мальчиком. Они поиграли в крестики-нолики, но это вскоре им надоело, потому что силы были равными и никто не выигрывал. Невиллу хотелось забраться на полку для багажа над сиденьями: он сказал, что один мальчик, его знакомый, всегда сидит там, когда ездит на поезде, но няня и Эллен не разрешили. Зато позволили им обоим постоять в коридоре, а это было здорово, особенно когда поезд проезжал через туннели и в дымной темноте были видны красные искры, и пахло так восхитительно.
– Вопрос в одном, – сказала Лидия, подумав, когда им разрешили вернуться в купе, – когда ты станешь машинистом, где у тебя будет дом? Потому что где бы он ни был, тебе же придется ездить куда-то еще, так?
– А я буду повсюду возить с собой палатку. И ставить ее где-нибудь в таком месте, как Шотландия или Корнуолл… или Уэльс, или Исландия. Где угодно, – важно закончил он.
– На поезде в Исландию нельзя. Поезда не ходят по морю.
– А вот и ходят. Папа с Зоуи ездят в Париж на поезде. Садятся на вокзале Виктория, ужинают, ложатся спать, а когда просыпаются, они уже во Франции. Значит, они переплыли море. Вот так-то.
Лидия примолкла. Спорить она не любила, поэтому решила не возражать.
– Ты, наверное, будешь хорошим машинистом.
– Я повезу тебя задаром, куда захочешь. Буду мчаться со скоростью двести миль в час!
