Беззаботные годы - [162]

– Наверное, это кто-нибудь из горничных, – предположила Клэри.

– Да, но куда он мог деваться, как ты думаешь? А вдруг он убежал обратно в Лондон? Кошки так делают.

– Я поищу на кухне. Он же так любит поесть. А ты – на этом этаже.

Клэри понеслась вниз по лестнице и пробежала через холл до обитой сукном двери в кухню. Но там ее ждал прохладный прием.

– Нет, мисс Клэри, мы туда вообще не заходили, – заявили горничные, а миссис Криппс, напряжение которой, как всегда перед трапезами, стремительно нарастало, сразу завопила:

– А ну-ка вон отсюда, мисс! Вы знаете правила: никаких детей на кухне, пока я не подам на стол!

– Можно хотя бы посмотреть, здесь он или нет?

– Нет, нельзя. И вообще, нет его здесь. Сколько раз говорить тебе, Эммелин, ставь блюда для овощей на решетку, чтобы прогреть! Вот теперь держи их под горячим краном. Поглядите-ка на Флосси, мисс. Она бы не потерпела другой кошки у себя в кухне. Так что идите себе, будьте умницей.

Клэри перевела взгляд на Флосси, которая лежала на подоконнике, круглая и пышная, как меховая шапка, и Флосси, которая всегда знала, что на нее смотрят, подняла голову; под ее пристальным недобрым взглядом Клэри ретировалась.

– Ну, как? – крикнула она из холла.

– Ничего, – белое лицо Полли возникло над перилами. – Кому только в голову пришло оставить дверь открытой?

Почти все взрослые слушали новости по радио в кабинете Брига, но отца и Зоуи Клэри нашла в утренней столовой. Стоя перед раздвижным столом, они разглядывали какую-то ткань, которую раскладывала Зоуи, у папы в руке был стакан.

– А, Клэри! Иди сюда, посмотри! – позвал он.

– Папа, некогда мне смотреть. Какой-то тупой болван оставил дверь в нашу комнату открытой, Оскар сбежал, и мы никак не можем найти его.

Зоуи, которая разворачивала бумажные свертки, переглянулась с папой и выговорила:

– Боже мой… боюсь, это сделала я!

– Ты? – Клэри уставилась на нее. Все чувства, которые вызывала у нее Зоуи и о которых она никогда и никому не говорила, считая их ужасными, вдруг подкатили к горлу, как тошнота. – Ты! Так, значит, это ты! Ты полная дура! Из-за тебя потерялся кот Полли! Ненавижу тебя! Никогда в жизни не видела человека глупее, чем ты!

Ничего добавить она не успела, отец схватил ее за руку.

– Как ты смеешь так разговаривать с Зоуи? Извинись сейчас же!

– Не извинюсь! – Она посмотрела на него в упор. Раньше он никогда с ней так не разговаривал, ужас кольнул ее в сердце.

Зоуи сказала:

– Мне правда очень жаль.

Но Клэри думала только об одном: «Неправда! Ты говоришь это, только чтобы угодить папе».

– Что ты вообще забыла в моей комнате? – спросила она.

– Она ходила за каким-нибудь из твоих платьев, потому что купила ткань, чтобы сшить тебе новое, – объяснил папа, и, услышав ласку в его голосе, предназначенную явно не для нее, Клэри выпалила:

– Спорим, ты просто хотела угодить папе! Скажешь, нет? – И она мрачно взглянула на мачеху, не собираясь бороться с гневом.

Но Зоуи подняла взгляд от стола, посмотрела прямо ей в глаза и просто подтвердила:

– Да, я же знаю, как он тебя любит, так что… конечно.

Казалось, впервые за все время она сказала чистую правду, и это было уже слишком. Клэри так привыкла к своей обиде и ревности, которые в последний год вылились в состояние вооруженного перемирия, что не могла избавиться от них по единственному слову, не могла ответить, поэтому закрыла лицо ладонями и расплакалась, а ее скобка, которая наконец разболталась и стала удобной, выпала изо рта на стол. Папа обнял ее, а Зоуи подобрала скобку и отдала Клэри со словами:

– Правда, чудесно будет, когда тебе больше не понадобится носить ее?

И никто не засмеялся, и это было лучше всего.

Приближалось время пить чай, а Оскар все не находился, хотя Полли осталась без обеда, продолжая поиски. К тому моменту, как Клэри снова присоединилась к ней, Полли уже успела обыскать дом, конюшни – не испугавшись мистера Рена, который поднял было крик, но был слишком сонный, чтобы удержаться на ногах («Он только встал, чтобы крикнуть на меня, и снова упал», – рассказывала Полли), – коттедж, площадку для сквоша, все надворные постройки, в том числе и жуткий угольный погреб возле теплицы. Потом они с Клэри поискали в саду, в лесу за домом и, наконец, возле подъездной дорожки.

– Я уже охрипла, столько звала его, – пожаловалась Полли.

– Если он дошел до шоссе, может, устал и лег где-нибудь поспать, – сказала Клэри. – Я точно знаю, что мы его найдем, – добавила она, чтобы подбодрить себя и Полли, но та сразу же поверила ей. В конце подъездной дорожки рос большой дуб, и они, приблизившись к нему, сразу услышали мяуканье Оскара. Похоже, он забрался довольно высоко, потому что снизу его было не видно, но отзывался каждый раз, когда его звали.

– Он хочет вниз! – воскликнула Полли. Клэри предложила принести ему какой-нибудь еды, ведь всем известно, что коты чуют запахи на расстоянии миль. Пока она бегала за приманкой, Полли попыталась влезть на дерево, но даже самые нижние ветки находились слишком высоко. Вернувшись с блюдечком рыбы, Клэри застала подругу в слезах.

– Кажется, он не может слезть. Хочет, но слишком напуган, – сказала она. Они протянули ему рыбу и позвали. С дерева послышался нерешительный скрежет, словно он пытался слезть, но его по-прежнему не было видно снизу.