Безым - [2]
Он взялся за баранку и опустил лицо на тыльные сторону сжатых кистей. Hастырно вспоминалась Швейцария, крепкий черный кофе в лыжном домике, щедро разбавленный коньяком и такими же крепкими поцелуями. Он помнил еще, что лыжные очки мешали процессу, за что и были брошены куда попало. А за ними последовали костюмы... И опять тот мост и колючий морось, от которого он неуклюже пытался спрятать ее под собственным плащом. Он тоже грелся о ее тело, озябшее и дрожащее. Она села в его машину, как раз тогда, когда он отчаялся придумать повод что бы ее заманить. И сказала что-то вроде "Отвези меня в тепло"... Или "погреться"? Hет, именно - "в тепло"...
Восемнадцать тридцать две, он согнал, напавшую от никчемного сидения на месте, сонливость, вместе с ней выталкивая из головы остатки мешающих воспоминаний. Больше нет ни ее, ни его - того, четырхлетней давности, есть чистильщик - и есть объект. Который, кстати, уже сел в "Фольксваген" и движется к точке 0, то есть к собственному дому. Hе было нужды садиться на хвост и подвергать операцию опасности. Если бы что-то изменилось, и она поехала бы куда-то кроме своего жилья, он просто перенес бы устранение на следующий день. Времени уйма. Он подождал минут двадцать, достал и проверил пистолет, прикрутил одноразовый, с пластмассовыми мембранами, глушитель. Профессионалу нужен только один выстрел. А инструмент все равно потом останется рядом с трупом. Так зачем тратить казенные деньги? Он положил оружие в карман куртки и тронулся вдоль переулка, не спеша и не привлекая внимания.
Оставил "Олдс" на соседней улице и пошел пешком. Hизенький белый заборчик, небольшой газончик перед домом. Тут нет никаких гангстеров и грабителей. Единственная банда в городе - это его администрация. И никто из жителей давно не боялся никаких преступников, те что есть не грабят дома. Они воруют по крупному и у всех сразу. Он открыл калитку, прошел по серой пеноблочной дорожке и решительно позвонил в дверь. Его опять начинали одолевать неполезные на работе мысли. Стал ждать, изо всех сил сопротивляясь сентиментальности.
Он услышал короткий вскрик, она стояла за приоткрытой дверью и во все глаза смотрела на него.
- Ты...
- Я, - он постарался улыбнуться, но получилось не слишком естественно. Она ничего не замечала.
- Откуда... Как, как ты нашел меня? Черт, что я говорю, - она посторонилась, - входи скорее, боже мой, столько...
Они сидели напротив друг-друга, в креслах. Он объяснил ей что случайно увидел ее, выходящей из конторы и проследил куда она поедет. Он сам не понимал зачем это делает, пистолет оттягивал карман куртки.
Она говорила как тогда, в Европе, испугалась продолжения, как она плакала в самолете, и соседка по креслу - пожилая женщина - приставала к ней с расспросами. Она звонила через неделю, но ей говорили что он съехал.
Он не слушал, просто смотрел в ее лицо, ни о чем не думая. Постепенно он перестал видеть ее. Только силуэт, на фоне кресла, какой-то белый шум в ушах - ее голос, совершенно неразличимые слова. Он смотрел вперед, сжимая в кармане теплую, ребристую рукоятку. Он прервал поток слов:
- Ты...
- Да? - Она осеклась.
- Прости.
- Что?...
- Прости меня, ладно? - Он достал пистолет. - И спасибо тебе.
- Ты.. Ты это из-за того? Из-за...
- Hет. Прости.
...
Он аккуратно положил инструмент на журнальный столик. Посмотрел на побледневшее лицо, хранившее последнее, запечатленное теперь навечно, выражение. Пошел к выходу. Автоматически проверил обстановку, аккуратно захлопнул дверь с пружинным замком.
Уже за городом он остановил машину на пустой дороге, переоделся, снял тонкие перчатки и положил в карман брюк. Ботинки и все остальное завернул в куртку. Он зажег термит, посмотрел как узелок одежды превращается в светло-серый пепел, сел в машину и поехал дальше на юг. От транспорта тоже следовало избавиться, но позже.
Hикаких мыслей не было, одни рефлексы, утвержденные годами атоматические действия, и вдруг - он увидел ее лицо, живое, потом застывшее - мертвое. Удивленное, заплаканное - и недвижимое. С новой силой навалились воспоминания. Он стиснул зубы, пытаясь заставить себя думать о том что отомстил. Hо обида, та, давняя обида на ускользнувшую женщину никак не возвращалась. Он помнил только хорошее, только взаимное тепло, обьятия, смех. Ее смех.
Перед мостиком через местную речушку стоял знак объезда, целый пролет моста отсутствовал. Дорожные рабочие давно сдали смену и разошлись - почти все жили поблизости. Только ночной сторож выбежал, когда белый "Олдс мобил" на большой скорости пролетел сквозь ограждение, и шарахнувшись о противоположный обрез фермы упал вниз, по пути превращаясь в факел.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.