Безутешная плоть - [69]
Привозят маленький стол, стул, пару полок – все в постколониальном стиле «зимбошик», как и вся контора. Понимая, что выбора у тебя нет, ты обнимаешь Педзи, говоришь, как рада за нее, и предлагаешь любую помощь, какая ей понадобится. Поразмыслив, стоит ли сказать, что у нее в кабинете не повернуться, предпочитаешь промолчать.
Женщинам из других контор есть о чем посудачить, последние события в «Зеленой жакаранде» дают обильную пищу. Поздравив Педзи, в конце дня ты спускаешься вниз и присоединяешься к возмущенному трепу. Главным предметом обсуждения является то, что выделение дополнительного кабинета «Зеленой жакаранде» никак не связано с Педзи, что на самом деле Трейси тайно встречалась с Май Гаму и в ходе встречи выкрикивала лозунги правящей партии, а это лишь доказывает, что белым людям доверять нельзя. Во время одного из таких собраний кто-то начинает дурачиться и трясти кулаками. У кого-то в сумочке оказывается бренди. Женщины потягивают бренди и танцуют. Наконец все заканчивается угрозами подняться на лифте в «Зеленую жакаранду» и втолковать твоей начальнице-европейке, что та никогда не сможет скандировать партийные лозунги лучше, чем они сами, проживи она хоть тысячу лет. Чтобы предотвратить скандал, две женщины с трудом удерживают воинственных танцорок, после чего до тебя доходит, что тебе с такими людьми делать нечего.
Глава 17
Твои племянники навещают тебя в новой квартире раза два в месяц. Они с удовольствием плескаются в бассейне. Ба-Табита показывает Леону, как быстро управляться с насосом, когда у них с Ньяшей будет собственный бассейн. Если они соглашаются остаться на ужин, ты угощаешь кузину и членов ее семьи великолепным барбекю. Такое случается нечасто. А когда все-таки случается, Ба-Табита разводит огонь, а Ма-Табита маринует говядину, курицу, свинину, куду, буйвола или страуса с чили и кориандром с огорода. Двоюродный зять не отказывает себе в дичи, которую ты заказываешь у оптовика с огромной скидкой, – преимущество работы в «Зеленой жакаранде». Леон говорит, что любит заниматься грилем, и все переворачивает куски мяса, поэтому, чтобы подрумяниться, им требуется больше времени, чем обычно. Ньяша говорит, что ей еще нужно собраться. Ты оставляешь ее «собираться» у бассейна или в белых кожаных креслах гостиной, а сама отправляешься к Ма-Табите помочь с соусами и салатами. Когда на кухню, требуя мороженого, прибегают племянники, ты улыбаешься и треплешь их по голове. Анесу с тоской вспоминает, как ты водила их есть мороженое, когда Ньяша готовила еду. Однако внутри тебя зыбкими тенями колышется страх. Недобрые голоса женщин из конторского здания доносятся до тебя во сне. Ужасная атмосфера сдерживаемого насилия опускается на здание «Зеленой жакаранды». Она обволакивает будто аура, поглощает, ты отчетливо ощущаешь ее и все больше цепенеешь от того, что другие тоже должны это чувствовать. Во время работы тебя неотступно преследует мысль, будто вот-вот произойдет что-то невыразимое или ты совершишь что-то отвратительное. Не раз и не два тебе кажется, что ты и есть неописуемое.
Ты все время так возбуждена, что не можешь спать, несмотря на антидепрессанты, выписанные доктором Уинтон. Концентрация слабеет. Ты лепишь ошибки в отчетах и рассылаешь по гостиницам неправильные опросники. Угроза, исходящая от Педзи, растет, и из-за страха перед тем, к чему все может привести, становится только хуже. Не помогает и то, что «Зеленая жакаранда» оплачивает автошколу, поскольку Трейси, возможно, чувствуя твое состояние, решает, что тебе пора выбраться из конторы и осмотреть маршруты на месте. Ты в таком унынии из-за статистики, что несколько раз заваливаешь экзамен по теории. Оценки по вождению ниже плинтуса.
Полностью во власти тревоги и дурных предчувствий, ты, когда нет родственников, проводишь все больше времени, свернувшись калачиком на кожаном диване перед телевизором. А родственники в свою очередь приезжают все реже. Так как на улице тепло, ты часто засыпаешь и просыпаешься рано утром на диване. Встаешь, изо всех сил стараясь вспомнить то, что должна помнить, и забыть о преследующем тебя кошмаре.
Как-то вечером ты допоздна засиживаешься на работе и несколько часов читаешь все подряд о конкурентах, а также азиатские и латиноамериканские сайты в попытке придумать новые развлечения для очередной туристической группы. Ты не в состоянии предложить ничего нового, и убежденность в том, что ты можешь организовывать туры не просто нормально, а отлично (с недавних пор – условие, чтобы не отставать от коллег), покидает тебя. Когда ты заходишь в ворота, смеется гиена. Она снова подкрадывается к тебе вплотную, готовая выдрать последние крохи уверенности, которые ты сохранила на момент слабости.
Хотя это и невозможно, все становится еще хуже, когда ты заходишь на кухню. На столе лежит небольшой мешок. Мешок кукурузной муки, который Кристина привезла в город от матери.
– Его оставила здесь Май Анесу, – говорит Ма-Табита, которая ждет тебя, хотя ты и не велела ей ждать.
Ты молча проклинаешь себя за то, что не спрятала мешок как следует, а когда разделываешься с собой, принимаешься за кузину. Отказываешься от ужина, который предлагает Ма-Табита, и слоняешься из гостиной в спальню, не в силах успокоиться. Когда она наконец уходит, становишься у кухонного стола, уставившись на маленький мешок с мукой, теперь покрывшийся паутиной жучков и испускающий ужасный затхлый запах. Тебе нужно было ее съесть, коришь ты себя, приготовить любовь своей матери, пока жила у Май Маньянги, принять ее в свое тело. Тогда, где бы ты ни находилась, у тебя был бы дом. Пока ты так думаешь, тебя охватывает гнев. Ты хватаешь мешок со стола и запихиваешь его в мусорное ведро. Потом достаешь из буфета бутылку вина, включаешь телевизор и заставляешь себя погрузиться в австралийскую мыльную оперу, которая идет по спутниковому каналу. Длинные рекламные паузы ты заполняешь большими глотками из бокала и очень удивляешься, несколько часов спустя обнаружив, что выпила все три бутылки, что у тебя были. Ты слабо улыбаешься, потому что ужас, таящийся в глубине сознания, перетек в тускло-лиловое пятно винного осадка. Телевизор гремит, голова гудит. Незаметно для себя ты засыпаешь. Потом просыпаешься, бешено стряхивая колонну муравьев, ползущую по животу.
Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
В основе книги – подлинная история жизни и борьбы деда Луизы Эрдрич. 1953 год. Томас работает сторожем на заводе недалеко от резервации племен. Как председатель Совета индейцев он пытается остановить принятие нового законопроекта, который уже рассматривают в Конгрессе Соединенных Штатов. Если закон будет принят – племя Черепашьей горы прекратит существование и потеряет свои земли.
Нигде не обживаться. Не оставлять следов. Всегда быть в движении. Вот три правила-кита, которым нужно следовать, чтобы обитать в Новых Дебрях. Агнес всего пять, а она уже угасает. Загрязнение в Городе мешает ей дышать. Беа знает: есть лишь один способ спасти ей жизнь – убраться подальше от зараженного воздуха. Единственный нетронутый клочок земли в стране зовут штатом Новые Дебри. Можно назвать везением, что муж Беа, Глен, – один из ученых, что собирают группу для разведывательной экспедиции. Этот эксперимент должен показать, способен ли человек жить в полном симбиозе с природой.
Роман-лауреат Букеровской премии 2019 года, который разделил победу с «Заветами» Маргарет Этвуд. Полная жизни и бурлящей энергии, эта книга – гимн современной Британии и всем чернокожим женщинам! «Девушка, женщина, иная» – это полифония голосов двенадцати очень разных чернокожих британок, чьи жизни оказываются ближе, чем можно было бы предположить. Их истории переплетаются сквозь годы, перед взором читателя проходит череда их друзей, любовников и родных. Их образы с каждой страницей обретают выпуклость и полноту, делая заметными и важными жизни, о которых мы привыкли не думать. «Еваристо с большой чувствительностью пишет о том, как мы растим своих детей, как строим карьеру, как скорбим и как любим». – Financial Time.
Шорт-лист Букеровской премии 2021 года. Современный роман, который еще десять лет назад был бы невозможен. Есть ли жизнь после интернета? Она – современная женщина. Она живет в Сети. Она рассуждает о политике, религии, толерантности, экологии и не переставая скроллит ленты соцсетей. Но однажды реальность настигает ее, как пушечный залп. Два коротких сообщения от матери, и в одночасье все, что казалось важным, превращается в пыль перед лицом жизни. «Я в совершенном восторге от этой книги. Талант Патриции Локвуд уникален, а это пока что ее самый странный, смешной и трогательный текст». – Салли Руни «Стиль Локвуд не лаконичный, но изобретательный; не манерный, но искусный.