Безумья темный страх - [7]

Королева не верила своим глазам и ушам. Прокашлявшись, она замерла с открытым ртом и недонесенным до него блинчиком.

— Добрый день, госпожа Эримен, — поздоровался уважаемый житель Ариэль с телеведущей. — Рад неравнодушию нашего телевидения к таким острым политическим проблемам, которые встали перед нами, народом Розми.

— Господин Фоллст, как я знаю, вы являетесь не только одним из самых уважаемых жителей Ариэль, но еще и состоите в отдаленном родстве с Ее Величеством и принцем Лоуренсом. Именно поэтому вопрос о судьбе принца для вас является не просто политическим, но еще и внутрисемейным? — улыбнулась госпожа Эримен.

О таком неожиданном родственничке королева слышала впервые, но она все же нашла в себе силы высунуться за дверь столовой и заорать на всю виллу:

— Генерала Бодлер-Тюрри, моего пресс-секретаря и главу службы по связям с общественностью! Немедленно или пусть включат телевизор на первый канал!!!

— Да, несомненно, — продолжал тем временем вещать нежданный родственничек. — Я переживаю за бедного принца, который по нашему закону, закону о престолонаследии, подкрепленном тысячелетними традициями и всеми устоями нашего общества, должен был стать нашим королем. Мальчик не только лишился короны, но я боюсь и того, что он лишился жизни.

— Но как вы это можете утверждать? — телеведущая явно нервничала, ведя диалог с этим новоявленным членом королевской семьи. И нервничала она не зря: Талинда собиралась не только лишить ее работы, но и отправить в тюрьму, а вместе с ней и ее начальников, которые не только отсняли данную программу, но и посмели ее выпустить на одном из центральных каналов. — К тому же утверждать такое не безопасно, ведь это открытое выступление против Ее Величества, что карается не только нашим Уголовным кодексом, но и может быть пресечено лично королевой Розми, а она стоит, как известно, над Конституцией.

— Давайте по порядку, — мило улыбнулся господин Фоллст. — Как такое можно утверждать? А кто-нибудь видел принца Лоуренса после коронации Ее Величества? Кто-нибудь что-нибудь слышал о его судьбе? Отвечу вам: нет, таких сведений нет! А ведь это ребенок! Невинный ребенок, которому не повезло — не нашлось того, кто мог бы его защитить. Как я не боюсь задавать и обсуждать подобные вопросы? Боюсь. И сильно боюсь, поверьте, ведь король или королева Розми стоят выше любых законов и Конституции, но я знаю одно: если со мной что-либо случится после этой телепередачи — значит, я был прав, и принца Лоуренса уже нет в живых, — наглец принял патетическую позу страдальца за народ и отечество. Глядя на него Талинда решила, что грех пропадать такому таланту, надо ему и вправду предоставить возможность пострадать, за народ и отечество, вестимо.

— Но принц — маленький мальчик, он может не участвовать в дворцовых церемониях и встречах, поэтому нельзя утверждать, что он мертв. Вполне возможно, что принц находится в каком-либо замке, — настаивала ведущая.

В этот момент в столовую проскользнули генерал и пресс-секретарь. Они встали перед столом, уставившись в телевизор.

— Возможно, возможно, — согласился хитрый джентльмен. — Но нельзя утверждать и обратного. Дело в том, что права Ее Величества на престол уступают правам принца Лоуренса, и Ее Величество будет устранять всех, кто имеет больше прав, или всех, кто не согласен с ее правами. Об этом можно судить по неожиданным чисткам в правительственных учреждениях. Был убит мой хороший друг верховный жрец Интовар, посмевший открыто заявить о нарушении прав принца Лоуренса, за что и был немедленно казнен. Казнен, прошу заметить, без суда и следствия. То же самое случилось со многими нашими согражданами, открыто выразившими свое несогласие. Это произошло в первую неделю правления Ее Величества, когда тело ее деда, короля Джонатана, только-только было предано огню.

— Винсент! Я же говорила: слишком много смертей! Слишком! Они выставят меня тираном и кровавой королевой! Самандой прямо-таки! — прошипела королева.

— Эти казни были необходимы, этих людей внес в список Ваш дедушка, — ответил генерал. — Они никогда не признали бы Вашей власти, и вся эта грязь полилась бы раньше.

— Но ведь король Джонатан II лично передал корону своей внучке, отрекаясь от престола в ее пользу, — возразила ведущая. Над верхней губой даже сквозь грим у нее выступил пот, и это стало видно на экране. Она очень боялась, но продолжала вести передачу. Интересно, кто, сколько и чего ей пообещал?

— Да, но на тот момент Его Величество уже довольно долго и тяжело болел. При таком заболевании и горе, подкосившем его здоровье, — я говорю о страшной трагедии, произошедшей на свадьбе сына принца Джеффри, также о самой судьбе принца Джеффри, — вполне возможно, что Его Величество был уже не в сознании или не в трезвом уме, чем могли воспользоваться люди, сделавшие ставки на Ее Величество, — развел руками джентльмен.

— Но ведь отречение было засвидетельствовано министрами, главами вооруженных сил, полиции, ГСР, верховными жрецами и многими другими, — возразила госпожа Эримен. Она пыталась улыбаться, но от каждого слова седого джентльмена, улыбка ее становилась все более и более вымученной и страдальческой.