Безумный ездок - [16]

Марта снова всхлипывает. Зрелище душераздирающее вполне, хоть на вид не ребёнок, лет двадцать пять. Хочу было по голове погладить, но вовремя соображаю, что у неё сейчас на прикосновения может быть ну совершенно не та реакция. Грожу пальцем, как добрый, но строгий доктор, вроде, этот жест в Европе так же понимают, как у нас.

Ладно, что мог сделал, а там как хочет. Захочет жить – живёт, не захочет – другого доктора ищет. Отхлёбываю уже сам из бутылки. Спирт приятно обжигает рот, да, не зря "наркомовскую" придумали, совсем не зря. Именно оно – хоть я ром и не любил никогда, но пофигу вкус, тут чистая терапия. Наливаю Жанне – она окунает палец, стряхивает и после уже уверенно выпивает. Ага, культуру не пропьёшь, сразу понятно, и из какой культуры человек, и насколько глубоко. Однако вернёмся к нашим баранам. На бойню, ага. Ещё хлебнуть что ли? Забористый, однако, ром этот, градусов полста. Второй глоток идёт уже колом, организм решил, что с него хватит. Можно колой разбавить, но я сюда что, пьянствовать пришёл?

– Присмотри за ней, помыться, одеться, аптечку, ром – говорю больше чтоб отделаться, чем действительно в заботе о вдруг свалившейся подопечной. А то не на те мысли наводит, бестия фигуристая.

Вновь сгоняю "птичек". Шипят и крякают, но улетают. Говорят, когда их много – могут и не улететь, тогда только стрелять, но пока не борзеют. Как-то уже без эмоций вытрясаю из спальников оставшиеся трупы. Оружие отдельно, сумки-кошельки отдельно. У одного сумка вся в крови, подбираю нож, от соседа его оставшийся, выковыриваю содержимое. Ну вот, теперь ещё и деньги отмывать… По карманам охлопал, где они кровью не залиты – тоже вытряс. Где залиты – ножом отпорол. Какие-то бумажки, деньги пластиковые, но не сказать, чтоб прямо дофига. Потом сосчитаю. У троих цепки на шее, вроде золотые. Руками за мертвецов браться не хочется, но золото надо взять. Да и часы… А по ощущениям почти как живые – не успели ни остыть, ни окоченеть. Буду считать, что просто мертвецки пьяные. Кровищей, правда, пахнет, и не только кровищей – я ж не выбирал, куда стрелять. Но с долины немного ветерок тянет, так что терпеть можно, даже запросто. Ну вот, вроде всё. Компактные ценности сгребаю в упаковочный мешок от спальника китайца, оружие в сам спальник – он единственный чистый остался. Ничего так спальничек, похоже, мембранной ткани, не вспотеешь и не замёрзнешь. На холодную погоду, конечно, не годится, но тут в холодный сезон все по домам сидят, далеко не уедешь. Остальные тряпки трогать не хочется. Утащу трупы, потом лопатой сгребу.

С тяжеленным мешком иду к третьей машине, пикапу с надписью "Toyota" во весь задний борт. Невольницу им утаскивали, ну и этих так же. Верёвка как раз в кузове и обнаруживается. Не спеша скручиваю длинный конец в беседочные узлы, накидываю на обе ноги каждому покойнику, по цепочке один за другим. Подёргивает немного изнутри, не то тремор, не то мандраж. Неприятное ощущение, закончить бы поскорее. Приходится вновь достать и перерыть все подсумки – не запомнил, который с того урода, что труп отвозил. Нахожу ключи с логотипами лэндровера и тоёты, но только одной тоёты. Пикап или крузак? Ну, попробую эти. Забравшись за руль, обнаруживаю, что ключ на месте. Курорт, блин, да и только. Пикап послушно взрыкивает дизелем, нашариваю, где у него фары включаются – как-то не случалось на тоётах ездить. Но "ручка" обычная, три педали – простая машина, без изысков. С пробуксовкой трогаюсь – всё же полтонны волоком, газанул посильнее, а двигло тут как два моих, если не три.

Далеко не поеду, метров на сто и хватит, чтоб родник не портили присутствием. Жаба вяло ходатайствует забрать и верёвку, но мой запас небрезгливости явно исчерпан, фиг бы с ней, сбрасываю петлю с крюка и разворачиваюсь. Жрите, птицы-птеродактили или кто вы там есть, археоптериксы рукокрылые. Кого-кого, а этих ну ничуть не жалко. А девку третью, будем считать, по-зороастрийски схоронили. Если кто-то не согласен – лопата в кузове!

Уже освоившись с машиной, подкатываю вплотную к двум другим. Марта вскидывается при моём приезде, Жанна её обратно укладывает в разложенное правое кресло крузака. Машу рукой, показываю две ладошки под щёку – типа, спи давай. Послушно ложится, ну прямо как образцовая школьница. Насколько всё же разное поведение. Правда что ли в африканцах больше жизни? Или банально опыта больше, случалось уже в переплёт попадать, а немка из благополучных, вот и не может от шока отойти? Но как-то чёткое ощущение, что пострадавшая тут одна, а вторая – ну, оттрахали, морду набили, обидно, однако "до свадьбы заживёт".

– Машину водишь? Ду ю кэн драйв? – показываю руками, как руль крутят.

– Нет – разводит руками Жанна, ну прямо живое воплощение огорчения. Ей-то чего огорчаться, это мне двести метров в горку шкандыбать за Аявриком…

– Я за моей машиной. Сейчас приеду обратно.

– Камера есть – протягивает мне подсумок характерного вида с белыми буковками "Nikon".

– Зачем? – не въезжаю я.

– Фото гангстерз. Для бонус от патрул – и смотрит на меня с лёгким удивлением. – Ты за камера в твой машина, да? Фото этой.