Безумные затеи Ферапонта Ивановича - [16]
— Слушай, оставь! — сказал Яхонтов утомленно. — Я прошу тебя: оставь, наконец! — крикнул он, страдальчески сморщившись. — И знай, пожалуйста, раз навсегда, что с предателями родины Яхонтову не по пути!.. Слишком страшная бездна, а у меня, знаешь ли, не хватает прыткости.
— Нет бездны, через которую нельзя было бы перебросить мост! — сказала Елена серьезно. — Вот что, — сказала она, кладя свою руку на его, — у меня к тебе большая, большая просьба.
— Ну?..
— Я хочу... Можешь ты дать мне слово, что выслушаешь все, что я скажу тебе, совершенно спокойно и потом обдумаешь честно и непредубежденно, — способен ты на это?
— Странно! Ты меня обижаешь, — сказал Яхонтов.
— Ну, хорошо, скажи для начала, почему ты считаешь, что большевики — «предатели родины»?
— Гм... странный вопрос! — Брест?! — сказал Яхонтов.
— Ну, вот, я так и знала, — улыбнулась Елена. — А скажи, пожалуйста, много получила Германия русской территории по этому договору?
— Но, ведь, получила бы, если б не германская революция!
— Ах, если бы не «бы»?! И неужели ты думаешь, что большевики, которые с самого начала поставили все на всемирную революцию, неужели ты думаешь, они не рассчитывали на это?!..
— Ну, знаешь ли, этак задним числом можно оправдать все, что угодно... Да, наконец, допустим даже, что они предвидели, что будет революция в Германии, но вообще-то вся политика их направлена к уничтожению России...
— Так-так. А не смущают тебя некоторые обстоятельства, когда ты начинаешь рассуждать таким образом?
— Какие, например?
— Да возьмем хоть самые близкие: почему это, например, японцы безобразничали на Дальнем Востоке при белых и сразу же смазали пятки, как только пришла туда Красная армия? Дальше — найдутся ли у тебя честные, я подчеркиваю, честные возражения, если я скажу, что и Колчак, и Деникин, и Миллер, и Юденич — все они валялись в ногах у иностранных «высоких комиссаров»? Неужели тебя, русского патриота, не возмущало то, что Жанен и Нокс помыкали твоим «верховным»?!.. Нет, ты погоди возражать, потому что ты дал мне слово возражать честно!
Яхонтов смолчал.
Казалось, Елена разгорячалась все больше и больше. Яхонтов слушал, закрыв глаза. Он был бледен и забыл даже о папиросе, которая потухла в его руке.
Елена, наоборот, курила папиросу за папиросой, глядя в его лицо прищуренными глазами. Если бы знал он, если бы знал этот гордый человек, что сейчас она чувствовала себя, как спокойный и опытный стрелок в тире!.. Елена гордилась сейчас действием слов своих на Яхонтова и в то же время с презрением и нежностью думала о том, какой он ребенок в политике и как легко поддается гипнозу насыщенных эмоциональностью фраз.
«Политические дикари»! — думала она о нем, и о подобных ему, еле сдерживая улыбку.
Когда она кончила, развернув перед ним, неотразимую для его сознания идею, что советская власть приняла на себя все вериги старой России во внешней политике, а в том числе и вековечную злобу Великобритании, — он вскочил, весь трепещущий и обновленный.
— Итак, значит, это — псевдоним?!..
— Как?! — не поняла Елена.
— Как?., очень просто: знаешь, когда человеку неудобно почему-либо подписываться своей фамилией, и он выбирает псевдоним?..
— Знаю, конечно, но при чем тут?..
— Но, ведь, ты только что сказала сейчас, что РСФСР — это то же самое, что Россия, и, понимаешь, это мне очень нравится. Для меня это целое открытие. Я никогда не думал так.
— Ну... — неопределенно сказала Елена.
Яхонтов подошел к ней. Глаза его горели огнем неофита. Он быстро нагнулся к ней, схватил и, высоко подняв на воздух, закружил по комнате. Потом поставил ее и, отступая на шаг, воскликнул голосом, в котором слышался зарождающийся фанатизм новообращенного:
— Елена!.. Отныне да здравствует Россия под псевдонимом!!!
«Об эвакуации Омска можно сказать словами одного умного человека, что это больше, чем преступление, это глупость! Омск — все, вне Омска нет спасения!.. Сзади, в тайге, смерть, впереди — победа!» — так завывали ежедневно передовицы омских газет и все-таки все тянулись в тайгу.
«К оружию, господа! Положение не безнадежно. Наша армия не утратила способность сопротивляться. Она только ждет помощи из тыла, чтобы, собравшись со свежими силами, дать новый толчок красному шарику, после которого он покатится обратно!..» — напрасно: красный жернов катился к берегам Иртыша, и все делали самое благоразумное — вовремя убирали ноги.
Все заметались в поисках за Мининым и Пожарским. Мобилизовались и в первый раз за всю историю народов объединились Крест и Полумесяц.
В субботу 1 ноября кандидаты в Минины и Пожарские сошлись в здании городской думы на особое совещание при начальнике добровольных формирований — генерале Голицине. Пришли представители общественных организаций, кооперации, земств, городского самоуправления, торговли и промышленности. Присутствовали — премьер Вологодский и члены совета министров.
Приехал адмирал.
Собрание открылось горячей приветственной речью по адресу адмирала. Минины нашлись. Правда, жен и детей не закладывали, потому что все они были погружены в теплушки, но остальное достояние свое повергали к стопам правительства. «Земсоюз» мощным жестом бросил свою мошну к ногам адмирала. «Отвернуться от Иркутска и обратить все взоры к Москве», — призывал горячий представитель кооперации.
Библиотека проекта «История Российского Государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.Знаменитый исторический роман-эпопея повествует о событиях XIII века, об очень непростом периоде в русской истории. Два самых выдающихся деятеля своего времени, величайшие защитники Земли Русской – князья Даниил Галицкий и Александр Невский. Время княжения Даниила Романовича было периодом наибольшего экономического и культурного подъёма и политического усиления Галицко-Волынской Руси.
Историческая повесть о событиях, происходивших на Руси в XIII веке во времена княжения Александра Невского. В центре повести — судьба мальчика Гриньки.
«ШАТРОВЫ» — это первый роман историко-революционной эпопеи Алексея Югова, которая в целом охватывает время от конца первой мировой войны до 1921 года.Второй роман — «СТРАШНЫЙ СУД» — посвящен событиям гражданской войны, в горниле которой окончательно разрешаются судьбы героев первой книги.
Повесть советского писателя А. К. Югова (1902-1979) рассказывает о подростках, увлеченных наукой и разведением голубей, о дружбе и первой любви. Повесть "Черный дракон" впервые увидела свет в 1939 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Наполеон притягивает и отталкивает, завораживает и вызывает неприятие, но никого не оставляет равнодушным. В 2019 году исполнилось 250 лет со дня рождения Наполеона Бонапарта, и его имя, уже при жизни превратившееся в легенду, стало не просто мифом, но национальным, точнее, интернациональным брендом, фирменным знаком. В свое время знаменитый писатель и поэт Виктор Гюго, отец которого был наполеоновским генералом, писал, что французы продолжают то показывать, то прятать Наполеона, не в силах прийти к окончательному мнению, и эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.