Безумные сказки Андрея Ангелова. Книга 2 - [3]

— Ой! — покачал головой Сергей. — Это побольнее будет. — Он в нерешительности поскрёб подбородок.

— Ты не бойся, — уговаривал Григорий. — Всего пять. Тем более, я могу поставить через каску! — Апостол подошёл к шкафу, достал с полки мотоциклетный шлем. Надел шлем на голову приятеля, легонько ударил по шлему кулаком: — Ну, больно?

— Неет…

— Ну видишь! Не чувствительнее комариного укуса! Ну, можешь закрыть глаза, дабы попусту не пугаться.

Сергей послушно закрыл глаза.

Григорий вытащил из-под дивана бейсбольную биту и с размаху врезал по голове, прикрытой каской. Потом ещё раз, ещё… После пятого удара бита исчезла под диваном. Сергей открыл глаза:

— Твою маму! — снял каску, на лбу взбухла здоровенная шишка, ощупал её пальцами. — Ммм! Не больнее комариного укуса!? — Придвинулся к столу, собрал карты. — Я требую реванша!

Григорий пожал невозмутимыми плечами.

И тут в дверях возникла целлюлитная фигура апостола Валентины.

— Вы, короче, просили ссудить денег, — «пропитым» голосом сказала фигура.

— Сегодня Благостная Весть! — зазвенел где-то вблизи голос Агнца. — Эй-эй, апостолыыы!..

* * *

— Вот твой контрабандный кот! — веско сказал апостол Матфей, держа за шиворот большого пушистого сибирского кота.

— А можно было взять кота, у которого шерсть покороче? — недовольно спросил апостол Эрнест. — Эм. Вообще-то мне кота треба для опытов, а не как мягкую игрушку!

Кот опасливо мяукнул.

— Отличный кот, блин! — не согласился Матфей.

— Ладно, — размыслил Эрнест, трогая мочку уха. — Давай хоть такого кота!

Кот был передан в обмен на злато. Апостолы пожали друг другу руки и разошлись.

— Эй, паренек, — обратился Эрнест к коту. — Будем работать с тобой во имя Науки! Станешь подопытным котом! А после опытов я тебя отпущу и дам рекомендацию. У меня есть знакомая пантера… эм, здесь — в Эдеме, и ей нужен детеныш. Я договорюсь с ней, даже не сомневайся!.. — Апостол походу монолога ловко привязал лапы кота к операционному столу. — Для начала надо взять кровь на syphilis! Сейчас разыщем у тебя локтевую вену и возьмем забор…

Кот являлся не просто контрабандным, а ещё и девственным, и поэтому сифилиса у него не могло быть по определению. Априори, — если хотите, апостол! Но. Разве для упертых ученых такие мелочи являются тормозом к действиям? Наверняка нет! И посему кот не стал мяукать, а лишь обреченно вздохнул. Коты тоже умеют вздыхать.

* * *

Залысины апостола Владимира азартно блестели от пота. Ангел и Бес наносили друг другу ожесточенные удары на мониторе компьютера! Хряст! Хряст!.. Все кончается, даже борьба между добром и злом, по причине победы в сей борьбе кого-то из… Одна из Сторон проиграла. Владимир явно ожидал, что проиграет другая Сторона. Поэтому он в досаде стукнул кулаком по столу:

— Чтоб тебя!..

Ну как тут не закурить, несмотря на каноны! Теперь точно надо закурить!

Владимир достал носовой платок, промокнул голову. Сунул платок в карман, потянулся, взглянул на видеомонитор — там было пусто, огляделся и прислушался. Никого поблизости не увидев и не услышав — из ящика стола вновь достал пачку «Ангельских». Чиркнув спичкой, прикурил, включил вентилятор. Апостол с наслаждением погрузился в табачный дым и потерял бдительность. Через пару минут эта потеря дала себя знать:

— Покайся! — услышал Владимир над ухом резкий голос.

Апостол подавился дымом от неожиданности. Кашляя, повернул голову. Пробормотал:

— Кто бы сомневался…

Над привратником возвышался человек с очень красивым и приятным лицом. В золотых ботинках.

— Иуда Искариот… — процедил Владимир. — Нехорошо подсматривать, грех, да и только. А?.. — подмигнул апостол.

— Грех во благость не возбраняется, а поощряется, — озвучил Иуда. — Ай-яй-яй! Покайся и выбрось сигарету! Стань свободным от окаянства!

Владимир меланхолично нахмурил бровь и увидел три пути-дороги:

№ 1. Показать праведнику парочку приемов дзюдо. Однако, костылями на недельку можно наградить ангела или святого, а с одним из Двенадцати такое не пройдет. То есть, пройдет, но себе дороже выйдет…

№ 2. Просто отослать Иуду на три известные буквы. Или четыре-пять, — смотря на каком языке отсылать… Но с праведниками надо говорить на их диалекте, диалект «трех известных букв» они понимают плохо…

№ 3. Явить смирение и раскаяние. И праведник, торжествуя, уберется.

Иуда Искариот праведник? Дело в том, что Здесь вещи немножечко другие, чем видятся Там… Эдем — он и есть Эдем, что с него взять.

— Я каюсь, — твердо затушил окурок Владимир.

На том и порешили. Иуда ушел довольный. А сторож Небес занялся уборкой рабочего места — время надо как-то коротать.

* * *

— Пой и танцуй, чувак! — попросил приказным тоном апостол Роман. Он сел на диванчик, принял гордую позу. В тоне неприкрытый Пафос. — Я банкую, а ты мне доставляешь удовольствие! Таков расклад, — прозвучал щелчок господскими пальцами.

Апостол Борис изобразил на лице умильную радость, поддернул сценическое платье, и понеслась… Легкая песенка под залихватский танец! Фонограмма-минус. По ходу действия Роман кидал под ноги танцору монеты, хлопал в ладоши, кричал «Брависсимо!».

— Стойте! — вдруг воскликнул свидетель сцены — крепкий старик Николай.