Безумные мечты - [36]

– Но оказалось наоборот?

– Я не учел одного обстоятельства – самого Доби Дьюна. Отвратительный, вспыльчивый, нахальный тип, постоянно сквернословил, провоцировал окружающих. И все сходило ему с рук – благодаря славе и, конечно, огромным деньгам.

– Мистер Рэнсом, теперь-то я начинаю понимать. Вас лучше никому не провоцировать.

Она посмотрела на него с сочувствием, и он почувствовал к ней почти симпатию.

– В том-то и дело. Однако моя вина в случившемся ничуть не меньше его собственной. Если не больше. Я ведь профессионал, а он легкомысленный недоумок гитарист, у которого слишком много денег и слишком мало мозгов. – Рэнсом тяжело вздохнул, вспоминая. – Однажды он… В общем, довел меня. Я был жутко взвинчен.

В состоянии «жуткой взвинченности» Рэнсом находился уже со времени своего возвращения из Монтедоры, однако ему не хотелось говорить об этом Мадлен.

– И что произошло?

– У Дьюна была подружка, которую он постоянно оскорблял и унижал при посторонних; видимо, это доставляло ему какое-то садистское удовольствие. Я уверен, что, когда они оставались наедине, он ее даже бил, но я никогда… – Рэнсом снова нервно пожал плечами, пытаясь успокоиться. – Ну а когда он перешел уже всякие границы и начал орать на нее, обзывая как попало в моем присутствии и присутствии еще как минимум десяти человек, я высказал все, что думал о нем.

– Да, но…

– Прости, Мадлен, дай договорить. Я не просто покритиковал его или сделал замечание – я совершенно вышел из себя. Ну а потом и он рассвирепел и ударил меня. А я, – закончил Рэнсом, изо всех сил сжимая кулаки, – я ударил его в ответ.

– Но ведь все-таки он ударил тебя первым, – горячо возразила Мадлен. – Конечно…

– Дела мои плохи, Мэдди. Я находился в тот момент в его доме, вмешался в семейную ссору по собственной инициативе – а кто я такой? И наконец, я первым его оскорбил.

– Но ведь ударил-то тебя первым он!

– Он всего-навсего тощий певец-гитарист, а я хорошо тренированный боец. Я его пощечину едва заметил, а от моего удара он перелетел через всю комнату, и у него потекла кровь.

– А-а-а, – медленно кивнула Мадлен, – понимаю…

– Его личный секретарь связался с адвокатами еще до того, как я вышел из этого проклятого дома.

– О Господи… Так, значит, он собирается с тобой судиться?

– Именно это обсуждают юристы Доби Дьюна и нашей компании. А Джо чуть с ума не сошел, когда я заявил ему, что не собираюсь извиняться перед Дьюном.

– Но почему бы тебе и в самом деле не извиниться? – удивилась Мадлен.

– Хотя бы потому, что я нисколько не жалею, что его ударил. Мне только очень жаль, что у моей компании теперь неприятности из-за меня.

– Но почему тогда…

– Ты пойми, дело не в том, что я не хочу извиняться перед ним, – Рэнсом невольно вздрогнул, – я просто не могу…

Несколько мгновений Мадлен неотрывно смотрела на Рэнсома.

– Понимаю, – сказала она наконец.

– Сама посуди, что мне было делать? Спокойно стоять и смотреть, как его несчастная девчонка плачет, пока он орет на нее и говорит такие вещи, которые ни один нормальный человек не посмел бы сказать женщине наедине? Кроме того, я привык отвечать ударом на удар. Если он не хотел драки со мной, ему не следовало начинать первому. – Рэнсом погасил сигарету в блюдце. – Ну, я и сказал Джозефу Марино, что извиниться не смогу. А как раз в этот момент нам позвонил твой отец и сказал, что ищет кого-нибудь, кто бы сопровождал тебя в Монтедоре.

– С глаз долой – из сердца вон? – улыбнулась Мадлен. – Или же мистер Марино втайне надеялся, что неделя пребывания в Монтедоре сделает тебя кротким? И ты уже на все будешь согласен?

Рэнсом горько усмехнулся:

– Пожалуй, ты права. Он думал, что я буду ползать на коленях, только бы не ехать в эту страну… Из последней поездки оттуда я вернулся сам не свой…

– Тебе там не понравилось?

– Когда я вернулся оттуда полгода назад, то кидался на людей, как собака. У меня ужасно испортился характер, – медленно проговорил Рэнсом и увидел, как щеки Мадлен заливает румянец.

– М-м-м, – только и выдавила она из себя.

– Джо подумал, у меня аллергия на эту страну.

Мадлен не отворачивалась от него, но Рэнсому казалось, она очень хочет это сделать. Наконец она произнесла всего два слова – так тихо, что он едва расслышал их:

– Прости меня.

Глядя на ее расстроенное лицо, Рэнсом почувствовал, что верит ей, – хотя, скажите на милость, какие у него для этого основания? Он не знал, что ответить.

– Ну… – начал он, но в это время объявили посадку.

Мадлен быстро встала, взяла свои вещи и бросила Рэнсому:

– Увидимся в Монтедоре.

Она повернулась и пошла прочь – а Рэнсом стоял целую минуту, глядя ей вслед и удивляясь, как быстро прошла в нем злость.

Глава 7

Когда Мадлен вышла из полупустого самолета в Монтедоре, в лицо ей ударил порыв жаркого влажного ветра. Жмурясь от ослепительно яркого солнца, она шла по раскаленному асфальту от взлетной полосы к зданию аэропорта вместе с остальными пассажирами, большинство из которых являлись гражданами этой страны. Рэнсом догнал ее, когда она уже подходила к отделению иммиграционной службы в аэропорту.

– Пожалуйста, ваш паспорт, – сказал по-испански хмурый служащий аэропорта.