Безумные короли - [6]

В общем, в средневековье, если сумасшедший не был буйным, он продолжал жить в обществе, о нём заботились родственники и друзья. В средневековой пьесе «Действо о беседке» появляется яростный и безобразный безумец, но его лечит реликвиями священник, и он мирно возвращается домой. Даже пациентам Бедлама разрешалось бродить в округе, если только они не были явно опасными.

Естественно, что рано или поздно должны были возникнуть больницы для тех, кто не мог в результате психической болезни сам о себе позаботиться. Одна из первых таких больниц была открыта в Бельгии у гробницы св. Димфны, ирландки, убитой своим отцом в порыве гнева. Она стала святой покровительницей всех психически неуравновешенных. В XIV в. Роберт Дентон основал заведение в Олл Хэллоуз, Баркинг, для священников и прочих, «кто внезапно впадал в безумие и терял память». В конце XIV в. возникла больница св. Марии Вифлеемской, более известная под названием Бедлам (от Вифлеем. — Ред.). В то время как лечение психических больных никогда не отличалось деликатностью, сумасшедшие оставались в пределах местной общины на попечении своих домов и семей.

С конца XVI в., скорее по социальным, чем по медицинским соображениям, наметилось медленное изменение в лечении умалишённых, и это привело к тому, что Мишель Фуко назвал «периодом заточения». Сумасшедших предписывалось изолировать от общества и размещать в специальных заведениях. Появились частные сумасшедшие дома, часто ими руководили священники, чтобы увеличить свой доход, хотя иногда предоставляемое лечение было доброжелательным и разумным. Но распространялось мнение, что с сумасшедшими надо «справляться» и держать их в строгости для их же собственного блага. «Первое указание, а именно, исправительное, — пишет доктор Томас Уиллис в 1684 г., — требует угроз, оков или ударов, также как и лечения… И действительно, для лечения безумных людей не существует ничего более действенного или необходимого, чем их преклонение и благоговение перед теми, кого они считают своими мучителями… Буйные помешанные скорее и вернее излечиваются наказанием и строгим обращением в исправительной комнате, чем лечением и лекарствами». Королю Георгу III суждено было стать жертвой именно таких представлений в конце XVIII в.

Хотя лечение умалишённых стало в целом более гуманным и сочувственным, помещение в больницу и принуждение были ключевыми мерами, начиная с конца XVIII в. Как тюрьма и работный дом, психиатрическая больница была местом, куда общество отправляло своих отклоняющихся членов. Психбольницы были центрами строгого общественного надзора, отделявшими сумасшедших от внешнего мира высокими стенами. «Тогда как для (Роберта) Бёртона в 1621 г., — написал Рой Портер, — сумасшедший дом был в основном метафорой, ко времени комиссии Палаты Общин 1815 года (которая начала общественное расследование сумасшедших домов; закон 1815 года впервые учредил государственные психиатрические больницы) он стал буквально делом гаек и болтов».

К заключительным годам XIX в. с развитием психиатрии начались новые прозрения в понимание психических болезней, хотя даже и в конце XX столетия безумие всё ещё остаётся чужеродной занозой. В 1890-х гг. Эмиль Крепелин впервые проанализировал психические болезни, разделив их на эмоциональные или маниакально-депрессивные психозы, при которых состояние пациента характеризуется меняющимся эмоциональным нарушением, от которого он (она), вероятно, вылечится, и на более серьёзные и неизлечимые нарушения, которые он назвал ранней деменцией, что на самом деле является неудачным определением, поскольку болезнь не является деменцией в смысле прогрессирующего мозгового нарушения, и она не всегда появляется в юности, как можно предположить по слову «ранний»; но Крепелин был прав, подчеркнув её серьёзный характер. Характеризуемая большей или меньшей степенью навязчивости, галлюцинаций и нарушением мышления, она была переименована в шизофрению профессором Эйгеном Блейлером из Цюриха. Классификация и диагностика психических болезней сильно продвинулась со времён Крепелина, как ясно показывает длинный каталог психических нарушений личности, приведённый в последнем издании «Американского диагностического и статистического справочника» (1980 г.).

Вот на каком фоне следует рассматривать безумие королей. Историк поставлен в исключительно невыгодные условия скудными и иногда искажёнными свидетельствами далёкого прошлого. Знания, которые на вооружении у современного специалиста, — молекулярная и функциональная структура мозга, волновая деятельность мозга, роль нейрогормонов, изменения в деятельности энзимов и метаболизме клеток, реакция кожи, движения глаз и т.д. — отсутствуют относительно безумных монархов. Свидетельства их безумия часто скудны, если не явно сомнительны, источники предвзяты и информация отрывочна. Следовательно, неизбежен элемент домыслов и догадок в попытке проложить тропу по такой не подающей надежд местности.

На самом деле, очевидно, безумные короли и королевы были жертвами обычного течения психических болезней. Психические болезни могут вызываться дисфункцией мозга, обычно результатом родовой травмы мозга или травм, полученных в дальнейшей жизни. Если у человека развивается дегенеративное расстройство мозга, которое приводит к повреждению коры, тогда перестают работать сдерживающие центры и человек склоняется к агрессивному поведению. Ушиб головы, который случился с наследником Филиппа II доном Карлосом в 1562 г., с большой степенью вероятности объясняет прогрессирующий характер его психической болезни, особенно если, как кажется вероятным, он получил мозговую травму при рождении.