Безумно счастливые. Часть 2. Продолжение невероятно смешных рассказов о нашей обычной жизни - [55]

– Ты заигралась с налогами, потому что безответственно относишься к налоговым вычетам!

– Что ж, может быть, государству деньги нужнее, чем мне!

После такой беседы Виктор обычно задается вопросом, как он умудрился жениться на ком-то, кто не был республиканцем, а я задаюсь вопросом, как кому-то вообще могло в голову прийти изначально заниматься налогами.

Скорее всего, именно поэтому я заняла оборонительную позицию в офисе нашего бухгалтера. Это была наша первая встреча, и на ней прозвучало столько вопросов, что мне тут же стало некомфортно и сразу же захотелось заняться агрессивной самообороной.

Мори, наш бухгалтер, спросил, застрахована ли моя жизнь, и я заверила его, что нет, потому что я не хочу, чтобы Виктора арестовали. В нашей беседе повисла пауза.

– Она думает, что жизнь страхуют только тем, кого собираются убить, – стоически объяснил Виктор.

– Но это действительно так, – продолжила я. – Стоит кому-нибудь угодить в мясорубку, как власти тут же арестовывают того, кто получил страховку за его смерть.

Виктор закатил глаза.

– Я ПЫТАЮСЬ ПОМОЧЬ ТЕБЕ НЕ СЕСТЬ ЗА УБИЙСТВО! – вежливо проорала я.

Виктор немного разозлился, вероятно, из-за того, что я случайно сказала «мясорубка» вместо «садовый измельчитель мусора». Виктор ни за что бы не убил меня при помощи мясорубки. Дело в том, что он настолько боится микробов, что не переносит, даже когда я оставляю на своем письменном столе грязный платок, поэтому он ни за что не станет делать свои колбаски, зная, что я была пропущена через нашу мясорубку. Ну, правда ведь, кто знает, где я была?

В конце концов Виктор и Мори вернулись к обсуждению инвестиционной стратегии и всякой скучной математики, а я на какое-то время я отключилась, пока не заметила, что они оба пристально смотрят на меня. Мори повторил только что сказанное:

– У вас есть какие-то вопросы на данный момент, быть может, вы хотите что-то добавить?

У меня не было ни вопросов, ни замечаний, но мне хотелось внести в беседу свой вклад, поэтому я спросила:

– Зачем существует золотой стандарт?

Виктор и Мори удивленно посмотрели на меня, потому что мой вопрос, очевидно, не имел никакого отношения к тому, что они обсуждали только что, однако я решила, что это все равно хороший вопрос, и поэтому продолжила:

– Я просто не понимаю, зачем нужен золотой стандарт. Если США найдут планету, сделанную из золота, то мы сказочно разбогатеем или все золото просто обесценится? И если мы все-таки сказочно разбогатеем, то что помешает всем другим странам сказать: «Нам больше не нравится золото, потому что это нечестно. Теперь нам нравятся пауки. Платите нам пауками». Разве от этого наша экономика не рухнет? Можно ли обменять пауков на золото? И какой в таком случае будет обменный курс? Измеряться будет все в метрической системе или британской? Например, я и сейчас не помню, как переводить в метрическую систему, и боюсь себе даже представить, что будет, когда мне придется переводить в метрических пауков. Вот почему мне кажется, что нам не стоит вести добычу на других планетах, чтобы не нарваться на неприятности. Потому что мне не хочется носить в сумочке армию пауков».

– Ты остановила нашу беседу, потому что слишком занята мыслями о том, как будешь за все расплачиваться пауками? – недоверчиво спросил Виктор.

– Полагаю, да, – сказала я. – Сумка, полная пауков, на самом деле пугает меньше, чем мысли о финансах. Ух ты. Я бы сказала, что это серьезный шаг вперед. – Я сделала глубокий вдох и посмотрела на Мори. – Мне определенно стоит ходить к тебе вместо своего обычного психотерапевта.

– Хах, – ответил Мори.

– Если я буду приходить к тебе по поводу своих психических проблем, то это будет облагаться налогом? – поинтересовалась я. – Кстати, у тебя есть лицензия, чтобы выписывать лекарства? Потому что это как бы очень важное условие.

Виктор покачал головой:

– Такое ощущение, что у тебя аллергия на здравый смысл.

Он выглядел немного раздраженным – скорее всего, из-за всей этой истории про пауков.

Я бы тоже была вне себя от злости, если бы потратила годы, пытаясь скопить денег, и внезапно оказалось, что новой валютой стали пауки, поэтому теперь я в полном дерьме.

Я решила успокоить Виктора, положив ему на плечо свою руку:

– Я понимаю, как тебе должно быть больно.

– Это не сеанс психотерапии! – рявкнул он. – Мы здесь с целью финансового планирования.

Он выглядел немного измотанным, и я вначале хотела подбросить ему в кофе немного своего «Ксанакса», но потом решила, что мой потенциальный новый психотерапевт решит, что я слегка бесцеремонно обращаюсь с лекарствами, поэтому я только сказала:

– Что ж, в каком-то смысле это и то, и другое.

Мори сменил тему разговора на планирование похорон и завещания, а я снова немного отключилась. Мне всегда была неприятна тема завещаний. Главным образом из-за того, что с этими вопросами было связано слишком много математики. Я ничего не имею против планирования похорон, трупов и всего подобного. На самом деле, недавно в магазине мне приглянулся гроб с надписью на боку, гласившей: «Привет, гроб. Выглядишь мило», и я подумала, что это был очень умный ход, так как это поможет расслабиться всем, кто будет меня оплакивать, поэтому я сказала Виктору, что он может купить мне его либо, если он окажется слишком дорогим, просто купить мне самый обычный гроб и с помощью трафарета сделать эту надпись. Но Виктор начал на меня ругаться из-за того, что я снова завела разговор про похороны, вероятно, потому, что он не обладает художественными и ремесленными навыками либо он просто знает, что после садового измельчителя мусора мои останки поместятся в шейкер для коктейлей. В каком-то смысле это будет даже приятно, потому что так мне наконец-то доведется посетить мероприятие, на котором я буду самой худенькой из всех присутствующих.