Безумно горячий - [25]

– Отличная идея. Я сейчас еду к Роперу. Посмотрим, что я смогу узнать о Бренсоне и другом парне.

– Что насчет дока МакКинни?

– Он заканчивает. Джонни сейчас примет смену, и, думаю, я оставлю их обоих на ночь на Стил Стрит. Нет смысла хранить все яйца в одной корзине.

– Вас понял, – сказал Куин.

Хокинс тихо засмеялся.

– Хорошо. – И повесил трубку.

Куин захлопнул телефон и положи его обратно в нагрудный карман. Его взгляд обратился к Реган.

– Мой дедушка? – спросила она.

– С ним все хорошо. Он чуть дальше по твоей улице в Лафайетт. – Большая загадка оказалась и не загадкой вовсе, за исключением разве что вопроса, почему док МакКинни не связался со своей внучкой.

– Лафайетт? – повторила она, брови ее нахмурились. Потом она опустила подбородок и подняла руку, закрыв ею глаза. Тихое проклятье слетело с губ. – Лафайетт.

– Я только что получил подтверждение: в тех ящиках, которые мы с партнером увезли из Северного Берлингтона были окаменелости. Они на складе на выезде из Лафайетт.

Она кивнула и откинулась назад, упираясь бедрами в Джанетт и обхватив себя за талию другой рукой. Он ожидал, что она испытает облегчение, но она таковой не выглядела.

– Мы заедем на Стил Стрит. Твой дедушка уже должен быть там к тому времени, как мы достигнем Денвера, – сказал он, не спуская с нее глаз. Она стояла совершенно неподвижно. Излишне неподвижно внутри своего кокона.

Она не ответила, и в то же мгновение он понял, что она просто не могла. Она пыталась контролировать те эмоции, которые заставили ее так сильно напрячься.

– Эй, – сказал он, делая шаг вперед и наклоняя голову, чтобы лучше видеть ее лицо. – Ты в порядке?

– Да. – Ложь была едва слышным шепотом. Дрожь прошла сквозь нее. Он видел это в легких вибрациях ее плеч, в нервном скольжении пальца по бровям. – Да. Я в порядке. Спасибо.

Она повернулась к машине и потянулась к дверной ручке. Плечами она случайно задела его грудь, и прикосновение заставило ее остановиться. Ее голова поднялась, их глаза встретились.

Она была близко, так близко, горячий летний воздух доносил до него аромат разгоряченной женщины и нежного сладкого мускуса.

Опьяняющий.

Он вдруг обнаружил, что стал дышать глубже, чтобы вдыхать больше ее. «Сумасшедший, сумасшедший, сумасшедший», – крутилось у него в голове. Попытки вдохнуть ее сильнее приводили его на грань безумия – но, Боже, ему очень нравилось, как она пахла. Он не знал, куда скрыться от подернутого поволокой взгляда.

– Что случилось? – Он осторожно сжал ее руку.

Она поколебалась, прежде чем ответить, опустив глаза.

– Ничего. Ты сказал, что найдешь его. И ты нашел его. Спасибо.

Благодарность. Это было чертовски лучше, чем осмотрительность, но и рядом не стояло с тем, что он от нее хотел.

Он провел большим пальцем по краю ее рукава, чувствуя мягкую шелковистость кожи и шероховатости кружева, и сделал еще один шаг вперед.

– Капитан Йонгер, я…

– Куин, – поправил он. Он собирался поцеловать ее. Для этого они, по меньшей мере, должны были называть друг друга по именам.

– Куин, – согласилась она, делая небрежный жест – частично пожав плечами, частично покачав головой, словно хотела, чтобы он ушел, но явно не отпуская его. – Это был сумасшедший день. Совершенно безумный, и ты не сделал его лучше, ну, за исключением того, что нашел Уилсона. – Она замолкла, на мгновение ее челюсть напряглась. – Я просто никак не могу поверить, что проехала полштата туда и обратно, а он все это время был в Лафайетт. Боже, все совсем хреново… или еще хуже. – Она резко остановила себя и снова подняла руку, чтобы закрыть лицо. – Я имею в виду, что, кажется, он больше не способен здраво рассуждать все время, но я просто не могу поверить, что он даже не позвонил мне… Уж не знаю, о чем думал твой партнер, когда втягивал старика в такую…

Теперь Куин знал ответ на этот вопрос. Дилан думал о победе, о лучшем способе победить. В этом был весь Дилан. И он выигрывал. Всегда. Это делало его лучшим, самым лучшим из всех.

– Ох, те проклятые машины. Мне нужно было дважды подумать, прежде чем позволить…

Он сам прорвал платину и позволил всплеску омыть его едва скрываемым отчаянием и беспокойством, внезапно поняв, что значит быть Реган МакКинни, практичной и ответственной, заботящейся о старике, который теряет связь с реальностью.

– …и моя машина. Ее больше нет.

– Я верну ее тебе к концу следующей недели, – пообещал он. – До тех пор можешь ездить на Бэтти.

– Бэтти? – Ее голова наконец-то подняла вверх. До этого момента она в основном разговаривала с его грудью или тротуаром, но сейчас он заполучил ее внимание.

Бэтти нравилась женщинам. Они ничего не могли с собой поделать. Горячая красная кожа, маслянисто мягкая, окутывающая их. Ярко-розовая оторочка, чтобы добавить шику. Краска, отполированная так, что можно было красить губы, смотря на отражение на крыле. Белобокие покрышки.

– Бэтти, – подтвердил он, поднимая руку и поглаживая пальцами линию ее челюсти, позволяя ей обдумать то, что случится через мгновение, но лишь на короткую секунду, достаточную для того, чтобы ее глаза расширились осознанием прежде, чем он наклонил голову и прижался к ней открытым ртом.