Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии - [32]
Что касается роскошных автомобилей, традиционно остающихся самым значимым символом статуса[177], то они, помимо прочего, порой обладают и значительной эмоциональной ценностью. Вот что вспоминал о своем детстве в 1960-х годах «шоколадный король» Андрей Коркунов:
В те времена черная «Волга» была важнейшим показателем статуса. Она свидетельствовала о том, что ее владелец чего-то достиг в этой жизни. Вы должны были быть большим начальником или директором. Ребенком я мечтал стать директором и водить черную «Волгу». Я обожал запах этой машины. Отец часто брал меня с собой в командировки в Москву. Вставать приходилось рано. Потом мы ждали, когда же машина выедет из заводских ворот. Город еще спал, поэтому звук двигателя слышался задолго до того, как автомобиль появлялся. Затем мы выезжали на шоссе, и начинались все эти таинственные разговоры в уютной кабине. Все это вспоминается так ярко и свежо, как будто я снова становлюсь тем маленьким мальчиком. Теперь у меня много машин, но нет ни одной «Волги». К сожалению, детский восторг давно прошел. Все стало обыденным. Но именно такие чувства свойственны молодости — и они мотивируют человека, заставляя его добиваться успеха в жизни.
Теоретически «Волгу» мог купить любой советский гражданин, но, поскольку их выпускали в незначительных количествах, для подавляющего большинства населения собственная «Волга» была недостижимой мечтой. Высокопоставленные офицеры Комитета государственной безопасности (КГБ) и другие привилегированные члены общества ездили на черных «Волгах» с персональным водителем. В детские годы Коркунова существовал и еще более статусный автомобиль — «Чайка», который полагался только самым крупным государственным и партийным функционерам. Эти черные семиместные лимузины штучно производились на Горьковском автозаводе начиная с 1958 года и предназначались исключительно для государственной верхушки[178]. Таким образом, в СССР «Волга» и «Чайка» были самыми зримыми статусными маркерами, причем еще более желанными, чем их сегодняшние аналоги — Bentley, Lexus, Hummer, Range Rover, Toyota, Infiniti.
Молодой политик Николай понял все это довольно быстро. В качестве акта антиснобизма он некоторое время ездил на собственных «Жигулях» («Ладе»). Но это оказалось гораздо менее практично, чем пользоваться служебной машиной с водителем или даже ездить за рулем одной из более скоростных и комфортабельных машин, стоявших у него в гараже. Он не только не мог использовать проводимое в дороге время с пользой для дела, но и регулярно вынужден был тратить этот драгоценный ресурс на поиск парковочного места — поскольку все же стеснялся своей скромной машины и не решался оставлять ее на официальной парковке для депутатов Государственной думы. Первое время избиратели восхищались его выбором автомобиля, но этот восторг быстро прошел. Вскоре Николай отказался от этой причуды.
Автомобили, как ничто другое, зримо напоминают обществу о социальной иерархии — в отличие, скажем, от домов, которые спрятаны за высокими заборами или на огороженных территориях кондоминиумов. Эта автомобильная иерархия отчасти выровнялась с появлением дорожных пробок, проблема которых остро встала в Москве в середине 2000-х годов, когда устаревшая дорожная инфраструктура перестала справляться с резко возросшим количеством машин. Но иерархический порядок был быстро восстановлен, по крайней мере для высокопоставленных чиновников, которым предоставили привилегированное право проезда по свободным дорогам благодаря перекрытию улиц[179]. Элита рангом пониже использовала специальные номера, которые давали право ездить по выделенным полосам и превышать скорость, а также сирены и проблесковые маячки, позволявшие ехать по встречной[180].
Постоянное перекрытие улиц ради кортежей чиновников и злоупотребление поддельными спецсигналами превратились в столь серьезные проблемы, что в 2010 году люди из-за них вышли на улицы. Протестная кампания была направлена как против бескультурных парвеню с замашками нуворишей, так и против представителей устоявшейся элиты, которые продолжали безответственно пользоваться своими привилегиями. Эти протесты стали предвестником зарождения оппозиционных настроений в московской творческой интеллигенции и близких к ней кругах.
На фоне этих новых тенденций второе рождение пережил Московский метрополитен. Искусствовед и философ Борис Гройс назвал грандиозный проект Сталина с его прекрасными подземными станциями «утопией и адом». Среди тех, кто не может позволить себе других способов передвижения, он порой вызывает ненависть[181]. Но, как бы то ни было, московское метро — одна из самых блестяще спроектированных систем городского подземного транспорта в мире, пусть не всегда приятная в использовании, но зато самая быстрая, эффективная и доступная альтернатива стоянию в бесконечных московских пробках.
Как и следовало ожидать, большинству моих респондентов идея использовать метро казалась абсолютно абсурдной. Однажды мне пришлось добрые полчаса идти пешком по парку, расположенному над эстакадой Хай-Лайн на Манхэттене, чувствуя, как у меня отваливаются ноги. Я готовилась к встрече в офисе, и, хотя на мне были туфли на низком каблуке, они не предназначались для длительных прогулок. Но Виктор, мой собеседник, был непреклонен. Пятидесятилетний миллиардер сказал, что всегда совершает такой моцион, когда приезжает в Нью-Йорк навестить двоих детей, которые учатся в Колумбийском университете, поскольку это хороший способ избавиться от небольшого брюшка, появившегося у него в последнее время, несмотря на спортивное телосложение. Виктор явно наслаждался возможностью передвигаться без телохранителей; он сказал мне, что иногда даже осмеливается спускаться в местное метро. Но мой вопрос, любит ли он гулять пешком по Москве, вызвал у него ступор. «У меня есть водитель!» — ответил он со смесью удивления и возмущения. Воспользовавшись его расслабленным настроением, я продолжила задавать вопросы, поинтересовавшись, пользуется ли он московским метро. «Нет, метро — никогда! — резко ответил он. — Мои дети? Понятия не имею!»
Интервью с писателем-фантастом, автором (совместно с Г. Альтовым) «Шкалы оценок научно-фантастических идей» о возможностях объективной оценки НФ произведений.
Приведет ли приход к власти Барака Обамы к изменению внешнеполитического курса Соединенных Штатов? Экономический кризис, охвативший весь мир, в частности США, может повлечь за собой падение влияния однополярного политического курса, проводимого Вашингтоном, и изменить расклад в пользу многополярного мира, чему благоприятствует ось Москва-Пекин, считает Эмерик Шопрад (Aymeric Chauprade).
Книга, которую вы держите в руках, о наших современниках, людях ярких и незаурядных – известных писателях, поэтах, актерах, режиссерах, музыкантах, целите-лях, религиозных и общественных деятелях. И жанр ее, пожалуй, самый распространенный в средствах массовой информации – интервью, которые в разное время взяла, а потом и собрала в этой книге московская журналистка Марина Характерова. Ее книга – бесконечное уважение к героям, глубокая симпатия и даже трепет. И, конечно, низкий поклон ушедшим от нас… Здесь вы найдете ответы на многие вопросы: «Можно ли спрогнозировать успех?», «Какое будущее ждет Россию?», «Почему человек обречен на страдания?», «Какие роли чреваты для актера?», «Какие качества сегодня утрачены людьми, а какие доминируют?», «Что такое грех?», «Что не дано понять мужчине?», «Чувствует ли актер, когда в зале случайный зритель?», «Как написать шлягер?», «Почему ложь так живуча?», «Бывает ли стыдно за свою работу?», «Верите ли в летающие тарелки?», «Совместимы ли бизнес и творчество?», «Почему не состоялась судьба многих талантливых людей?». Хотите узнать ответы? Просто раскройте книгу, и вы не оторветесь от нее до самой последней страницы.
Книга одного из самых известных журналистов России сложилась за несколько лет, ее составили статьи, эссе, интервью и стихи Максима Шевченко.Автор размышляет о времени слома столетий, когда страна поднималась из ужаса небытия 90-х, входила в театр 2000-х и искала свой путь к свободе и справедливости.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Бедная русская интеллигенция! Каждый раз, когда обостряются наши отечественные неблагополучия и мы не знаем, как выйти из затруднений, в которые поставила нас история, – мы неизменно находим одного и того же виновника всех бед, своего рода «стрелочника» на тяжком пути нашего прогресса – бедную русскую интеллигенцию. В лучшем случае, когда ее не сажают на скамью подсудимых и ей не грозит полное осуждение, предъявляется иск к ее «духовным ценностям», и тяжба кончается той или иной более или менее существенной урезкой этих последних.