Безумная звезда - [57]

– Привет? – сказал Двацветок.

Из-за угла прилавка появилась чья-то голова. Она выглядела рассерженной.

– Надеюсь, вы платить намереваетесь? – ядовито заметила голова.

Судя по выражению лица, она с нетерпением ждала возможности не поверить, когда Двацветок скажет «да».

– За это? – переспросила Бетан. – Да я бы не купила его, даже если бы мне предложили в придачу целую шляпу рубинов и…

– Я его куплю. Сколько? – спешно вмешался Двацветок и начал рыться в карманах.

Вдруг лицо его вытянулось.

– Вообще-то у меня нет денег, – пробормотал он. – Они в моем Сундуке, но я…

Голова фыркнула, исчезла из-за прилавка и появилась снова у витрины с зубными щетками.

Она принадлежала очень маленькому человечку, почти не заметному за зеленым передником. Человечек казался сильно расстроенным.

– Нет денег? – повторил он. – Вы заходите в мою лавку…

– Мы не собирались сюда заходить, – быстро вставил Двацветок. – Мы просто не заметили, что она здесь.

– И сначала ее здесь не было, – твердо сказала Бетан. – Она ведь волшебная, да?

Малыш-продавец заколебался.

– Ну, да, – неохотно согласился он. – Чуть-чуть.

– Чуть-чуть? – удивилась Бетан. – Чуть-чуть волшебная?

– Ладно, почти волшебная, – уступил продавец, пятясь назад, и наконец, поскольку Бетан не сводила от него свирепого взгляда, сдался. – Ну хорошо, хорошо. Она волшебная. И я ничего не могу с этим поделать. Эта треклятая дверь, наверное, возникла, а потом пропала?

– Да, и нам не по душе эта штуковина на потолке.

Продавец поднял глаза, нахмурился и исчез за маленькой, завешанной бусами и наполовину скрытой коробками дверью. В течение долгого времени что-то звякало и жужжало, а затем черный шар исчез в тенях. Его по очереди сменили пучок трав, бегущая строка, рекламирующая что-то, о чем Двацветок никогда не слышал, но что, по-видимому, можно пить перед сном, латные доспехи и чучело крокодила, на морде которого застыло выражение крайней боли и удивления.

Продавец появился снова.

– Лучше? – спросил он.

– Хоть какой-то прогресс, – с сомнением сказал Двацветок. – Но мне больше всего понравились травы.

В этот момент Ринсвинд застонал. Он начал приходить в себя.

Для объяснения феномена бродячих лавок или, как они известны в научных кругах, «тавкус бродякус», было выдвинуто три теории.

Первая утверждает, что много тысяч лет назад где-то во множественной вселенной возникла раса существ, чьим единственным талантом была способность покупать дешево, а продавать дорого. Вскоре под их контролем оказалась громадная галактическая империя или, как они выражались, Универсам. Наиболее прогрессивные особи этого вида открыли способ устанавливать на свои лавки уникальные двигатели, позволяющие пробивать темные стены пространства и открывать обширные новые рынки. После того как миры Универсама погибли в результате тепловой смерти родной вселенной, после окончательной, бросающей вызов всем и вся «горящей» распродажи бродячие звездные лавки разошлись в разные стороны. Они и теперь продолжают заниматься своим ремеслом, прогрызая путь сквозь пространство-время, как жучок – сквозь страницы трехтомного романа.

Согласно второй теории, эти лавки – творения благосклонного Рока, на которые возложена обязанность поставлять именно то, что нужно, и в нужное время.

По третьей теории, это очередной хитроумный способ обходить различные постановления о Запрете Торговать По Воскресеньям.

Однако у всех теорий, какими бы различными они ни были, имеются два общих момента: а) они объясняют наблюдаемые факты; б) они целиком и полностью ошибочны.

Ринсвинд открыл глаза и воззрился на превращенную в чучело рептилию. Не самое лучшее зрелище, после того как приходишь в себя…

Магия! Так вот на что это похоже! Неудивительно, что волшебники не особенно увлекаются сексом!

Ринсвинд, разумеется, знал, что такое оргазм, он и сам в свое время испытал несколько, пару раз – в компании, но ни одно из его переживаний даже отдаленно не напоминало то напряженное, жаркое мгновение, когда по каждому нерву в его теле заструился голубовато-белый огонь и когда с его пальцев, полыхая, слетела сырая магия. Она наполняет, поднимает, и вы скатываетесь по вздымающейся, летящей вниз волне необузданной силы. Понятно, почему волшебники сражаются друг с другом за могущество…

И так далее. Однако все это сотворило Заклинание, которое сидит в Ринсвиндовой голове, а не он сам. Он начинал по-настоящему ненавидеть Заклинание. Он был уверен, что, если бы оно не отпугнуло остальные чары, которым он пытался научиться, он мог бы стать вполне приличным волшебником, как и полагалось ему по праву.

Где-то в глубине истерзанной души Ринсвинда оскалил клыки червячок бунта.

«Ладно, – подумал волшебник, – при первом же удобном случае ты отправишься обратно в Октаво».

Он резко выпрямился на стуле, осведомившись:

– Проклятье, что это еще за место? – и схватился за голову, чтобы не дать ей разлететься на куски.

– Лавка, – траурным тоном отозвался Двацветок.

– Надеюсь, здесь продаются ножи, потому что, сдается мне, я с удовольствием отрезал бы себе голову, – пробормотал Ринсвинд.

Нечто в выражении лиц Двацветка и Бетан отрезвило его.