Безумная психиатрия - [15]

Условия содержания заключенных в больнице комиссией были признаны нормальными.

Тем не менее, понимая, что нельзя полностью игнорировать факты и выводы высокого партийного функционера КПСС, комиссия, не давая повода усомниться в действиях органов безопасности и прокурорского надзора, отметила, что 84 человека, у которых наступило частичное выздоровление, были выписаны в гражданские психиатрические больницы или на попечение родных. Было также признано, что в ряде случаев бывшее Особое совещание при МВД СССР, военные трибуналы, вынося постановления о направлении лиц на принудительное лечение в ТПБ МВД СССР, не решали вопроса о судьбе уголовного дела (о его прекращении или приостановлении). От этого-де у местной комиссии создалось впечатление, что такие душевнобольные находятся под следствием и длительное время незаконно содержатся в КТПБ.

Заметьте, что замешанные на лжи деяния всегда отдают мерзостью и безысходной глупостью на грани сумасшествия. Этот секретный документ подтвердил мое предположение о том, что органы безопасности, безусловно, стремились оградить граждан СССР, где бы они ни находились — на свободе или в исправительно-трудовых лагерях, от критиков социалистического «рая», таких, как упомянутая в отчете прокурорской комиссии Н. К. Некрасова. Ну не подумали, что она и в ИТЛ не угомонится! А как только засекли ее неуемность, тут же обнаружили у нее «шизофрению» и скоренько упрятали в казанскую «психушку». Из отчета мы с изумлением узнаем, что существовали степени политической вредности антисоветской агитации, могущей вызвать раздоры у ее носителей на почве зависти к тем из них, кто был способен заковыристее «оболгать» советский строй! И не подумали бы, что в психиатрических больницах бездарные антисоветчики в знак протеста отказывались жить в одних палатах с гениями этого опасного по тем временам ремесла!

Изучение ведомственных актов проверки состояния содержания душевнобольных в тюремных психиатрических больницах наводит на мысль о беспардонном вранье ведомственных контролеров, когда они пытались оправдать помещение на принудительное лечение людей за антисоветскую деятельность. Навязчиво подчеркивалось, что «политические» постоянно проявляют агрессивность по отношению к окружающим. Чем не как раз и нет. Призывают верить на слово карателям! А веры им нет. Документальные и личные свидетельства узников психиатрических больниц доказывают как раз обратное: подавляющее большинство «антисоветчиков» были нормальными в общении людьми.

КПК ПРИ ЦК КПСС И КАРАТЕЛЬНАЯ ПСИХИАТРИЯ

Случилось так, что одновременно с работой комиссии Прокуратуры СССР деятельность Казанской, Ленинградской ТПБ и Центрального научно-исследовательского института судебной психиатрии им. проф. Сербского изучала комиссия КПК при ЦК КПСС. Причиной тому стали не только сигналы о нарушениях законности в этих больницах от номенклатурных работников ЦК КПСС, но и многочисленные обращения в ЦК КПСС бывших заключенных ТПБ, убежденных коммунистов или сторонников коммунистической идеи, возмущенных совершенной над ними жестокой расправой, — С. П. Писарева, С. Г. Сускина, И. Г. Лапшева, А. Г. Гойхбарга и др.

Если бы они выступили как противники советской власти, как это сделал спустя десяток лет легендарный мятежный генерал П. Григоренко, их сигналы просто не были бы приняты во внимание.

Из заявлений Писарева, Сускина, Гойхбарга, Лапшева в КПК при ЦК КПСС, по-видимому, впервые получили представление о сути и масштабах действий советской карательной психиатрии и, собственно, о «технологии» превращения обычных людей, непримиримо разоблачавших лишь преступления в высоких партийных и советских сферах, в «опасных» для государства персон с серьезными отклонениями от нормальной психики.

СВИДЕТЕЛЬСТВА ПОСТРАДАВШИХ

С. П. ПИСАРЕВ, член КПСС с 1920 года, пропагандист Свердловского райкома КПСС Москвы.

В конечном итоге С. Писарев попал в тюремную психиатрическую больницу МВД СССР по навету первого секретаря Свердловского райкома партии Терехова, которого Писарев требовал привлечь к уголовной ответственности за казнокрадство.

Из записки С. Писарева в КПК при ЦК КПСС:

«Терехов объявляет меня на бюро райкома и на партактиве района врагом народа, врагом Октябрьской революции на том основании, что при «ежовщине» я был 15,5 месяцев в заключении. Он едет лично к Генеральному прокурору СССР Сафонову и добивается от того личной резолюции о возобновлении повторного следствия обо мне как о «враге народа» — того следствия 1940 г., которое проводилось по инициативе кровавого истребителя партийных кадров Ульриха. Терехов едет к бывшему председателю КПК Шкирятову и уговаривается с ним о расправе со мной. По указанию Шкирятова 5 марта 1953 г. меня арестовывают. Я сидел в подвале внутренней тюрьмы в марте и в мае 1953 г. Все следователи допрашиваемых грубо оскорбляли. Поголовно всех подвергали грязной матерщине до хрипоты в горле. Из-за сплошной матерщины и угроз, несшихся из всех «следовательских» кабинетов, не раз заглушался мой личный допрос и моему следователю приходилось молча выжидать.