Безумная полночь - [28]

– Бо нет дома, – сказала младшая сестра. – Я не вижу его джипа поблизости. На Тихой Пристани лежит проклятие, – сообщила она Рейчел через плечо. – Когда его строили, какой-то раб проклял его и сказал, что, когда дом разрушится, все Бомонты вымрут.

– Вряд ли, – довольно резко отозвалась старшая и протянула руку, чтобы нажать на клаксон. – Ведь Бомонты в родстве практически с половиной округа Де-Ренн.

– Только Бо, – пояснила Сисси. – Только семья Бо.

Рейчел рассматривала прекрасный дом, борясь с искушением попросить Дарси или Сисси войти внутрь и оставить конверт с деньгами. Она не могла оказаться лицом к лицу с Бомонтом Тилсоном, этой беды ей хотелось избежать во что бы то ни стало.

– Пойду проведаю Джули, – крикнула Сисси, выскальзывая с водительского места. – Скоро вернусь.

Дарси издала раздраженное восклицание:

– О боже, мы так никогда не попадем в Чарлстон, Сисси, вернись! – затем повернулась к Рейчел. – Сисси каждый раз бегает навестить Джу, повариху. Они обожают друг друга. Ее будет невозможно оторвать от Джули, когда мы соберемся ехать.

Дарси вышла из машины. Вдруг ее тонкие брови сдвинулись к переносице.

– О, посмотрите-ка, кто здесь, – пробормотала она себе под нос.

Дарси разглядывала забрызганный грязью темно-зеленый пикап, стоящий на дороге у дома. Потом презрительно тряхнула головкой.

– Пойдем, Рейчел, дорогая, раз уж мы сюда приехали, ты можешь рассмотреть хорошенько, что там внутри. Немногим удавалось увидеть Клариссины изыски, но половина жителей Чарлстона охотно отдали бы руку или ногу, чтобы взглянуть хоть одним глазком. Нужно сказать, что Кларисса, когда занималась домом, сделала немало.

Они поднялись по ступеням к удивительно красивому портику восемнадцатого века.

– Жалко, что она не пробыла со старым мистером фермером Тилсоном достаточно долго, чтобы потратить все его денежки и закончить дом. Ей-богу, Бо должен был бы объявить дом историческим памятником штата, но он и пальцем не шевельнет. Слишком занят разведением скота и попытками продержаться на плаву.

Когда они вошли в слабо освещенную прихожую Рейчел ощутила ностальгию по прекрасным старинным вещам, которые она помнила по особняку Гул-боди на Риттенхаус-сквер, по дому, возведенном} предками ее матери. Здесь царила та же атмосфера изящества, вещей, хранимых в течение многих поколений. Слабый запах мастики для полов, шерсти-старинного шелка, льна и дерева, бесценных обоев ручной работы и старинной живописи пробуждал воспоминания так, что захватывало дух. Как ни плохо она себя чувствовала – от усталости и нервного напряжения ее била дрожь, – прелесть дома заворожила ее.

Дарси коснулась руки Рейчел:

– Взгляни сюда.

Раскрытая белая филенчатая дверь позволяла увидеть парадную гостиную в приглушенном голубом, белом и золотом тонах. Мебель была разностильной, от дубовых буфетов эпохи короля Якова, на которых красовались позолоченные подсвечники в стиле Людовика Четырнадцатого, до стаффордшир-ского гарнитура и двух шератоновских стульев с обивкой из выцветшего сапфирового бархата.

– А здесь, – сказала Дарси, открывая дверь в следующую комнату, – библиотека, но на деле – кабинет.

Сразу чувствовалось, что эта комната принадлежит мужчине. Над кирпичным камином в дальнем конце комнаты на белой стене висели две скрещенные военные сабли восемнадцатого века. На противоположной стене – в рамках дипломы предков об окончании Йельского университета, Гарварда и Цитадели, чарлстонского военного колледжа, известного как южный Вест-Пойнт.

О почтении к соразмерности и вкусу века Просвещения свидетельствовали старинные стенные панели красновато-желтого дерева и двери с барельефами – виноградные лозы и листья. Замечательный старинный портрет Каролинского плантатора – возможно, одного из предков Бомонтов – в черном атласе. Персидский ковер с узорами красного и глубокого синего цвета покрывал тот конец комнаты, где викторианский стол совершенно неожиданно был заставлен компьютерным оборудованием.

– Здесь Бо работает, – объяснила Дарси, – взгляни сюда.

Она коснулась какого-то ничем не выделявшегося места на панели стены, и та отодвинулась, давая возможность увидеть крохотную комнату с кроватью в стиле восемнадцатого века и шелковым пологом. прикрепленным к золоченой короне над ним. На обильно изукрашенном венском комоде стояли фарфоровый тазик для умывания и кувшин.

– Когда мужчины семейства Бомонт допоздна работали на уборке риса, то спали здесь, внизу, чтобы никого не беспокоить, – пояснила Дарси. – Бо не пользуется спальней, он слишком велик для этой кровати. А Кларисса не любила этот маленький комод в стиле Марии-Терезии. Думаю, потому она и запрятала его сюда. Но она почти никогда не ошибалась, покупая вещи. Ей чертовски надоела вся эта ободранная мебель довоенных времен, за которой гонялось большинство людей. Представляешь, сначала эту мебель ввозили с Севера, а потом даже была фабрика, на которой делали такую же стилизованную мебель.

Они вернулись в холл. Рейчел подошла к яшику для писем и быстро опустила в него конверт с деньгами.

– Привет, Дарси, – раздался хриплый женский голос.