Безумная мудрость - [3]
В буддийской традиции такой подход известен, как духовный материализм, что означает отсутствие трезвого взгляда на реальность или, как говорят хиппи, улёт. «Давайте забудем всё плохое и притворимся хорошими». Духовным материализмом может быть любой буддий ский, индуистский, иудаистский или христианский подход, методы которого мы используем для отождествления с хорошим, лучшим, самым лучшим или предельно прекрасным, божественным.
Отождествляя себя с добром, мы чувствуем себя счастливыми. Нас переполняет восторг. Мы думаем: «Наконец-то я нашёл ответ!» Этот ответ заключается в том, что достаточно считать себя уже освобождённым. После этого, уверив себя в том, что освобождение уже достигнуто, мы должны просто позволить всему идти своим чередом.
Затем мы добавляем последний штрих, окончательно укрепляющий наш духовный материализм: всё, чего мы не знаем или не поняли в ходе духовного поиска, мы относим к тому, что описывается в различных текстах как лежащее за пределами ума, невыразимое словами и запредельное для понимания, — неизъяснимое «Я» или что угодно. Своё непонимание происходящего с нами мы отождествляем с этими неизъяснимыми, невыразимыми вещами. Таким образом, наше неведение становится величайшим открытием. Мы можем связать это «великое открытие» с доктринальными идеями и положениями, например со «Спасителем» или с определёнными толкованиями священных писаний.
Несмотря на то, что раньше мы не знали вообще ничего, теперь мы «знаем» нечто, чего мы на самом деле не знаем. Теперь перед нами есть нечто. Мы не можем описать это посредством слов, концепций и идей, но мы обнаружили, что первым делом нам необходимо связать себя с благом. Итак, начало положено: мы можем прямо и умышленно трактовать собственное непонимание как не-непонимание. Мы делаем это просто потому, что ищем удовольствия, духовного удовольствия. Тем самым мы утверждаем, что удовольствие, которое мы ищем, имеет непознаваемую природу, поскольку на самом деле мы не представляем, какой вид духовного удовольствия получим благодаря этому ухищрению. Но все толкования писаний, говорящих о непознаваемом, можно применить к тому факту, что мы не знаем, что именно делать в духовной сфере. Тем не менее теперь мы точно обрели духовную убеждённость, поскольку подавили свои изначальные сомнения относительно того, кто мы и что мы, — ощущение того, что, возможно, мы не являемся ничем. Мы подавили это; теперь мы даже можем об этом не знать.
Подавив замешательство эго, предлагавшее нам лестницу в неизвестность, природу которой мы так и не поняли, мы обнаруживаем, что вовлечены в две игры непонимания: в игру в неизвестное и в игру в трансцендентное неизвестное. Обе эти игры — части духовного материализма. Мы не знаем, кто мы или что мы, но мы знаем, что нам хотелось бы быть кем-то или чем-то. Мы решаем двинуться к тому, чем нам хочется быть, хотя и не знаем, что это. Это первая игра. Вдобавок, будучи чем-то, мы также хотим знать, что в мире или космосе есть нечто такое, что соотносится с этим «чем-то», которым мы являемся. У нас возникает ощущение, что мы нашли то самое нечто, которое хотим познать, но понять которое по-настоящему мы не можем, а посему это нечто становится трансцендентным неизвестным. Поскольку мы не можем понять его, мы говорим: «Давайте превратим это большое, гигантское непонимание в духовную суть бесконечности божественной природы», — или что-то вроде этого.
Это должно дать нам некоторое понимание духовного материализма. Опасность духовного материализма заключается в том, что под его влиянием мы делаем всевозможные допущения. Во-первых, существует бытовой или личный уровень допущений, которые мы делаем, поскольку хотим быть счастливыми. Во-вторых, есть допущения духовного характера, сделанные потому, что трансцендентное, огромное, величайшее открытие остаётся таинственным. Это влечёт за собой новые допущения: мы не знаем, чего именно собираемся достичь, стремясь к неизвестному, однако мы даём этому некое туманное название, например «растворение в космосе». А поскольку ещё никто не заходил так далеко, то даже если кто-то подвергает открытие «растворения в космосе» сомнению, мы придумываем дополнительную логику или обращаемся за помощью к писаниям или другим авторитетным источникам.
В конечном итоге всё заканчивается тем, что мы стараемся подтвердить самих себя и истинность провозглашённого нами опыта. Никто не может подвергнуть это сомнению. На каком-то этапе вопросам не остаётся места. Мы настолько укореняемся в своём воззрении, что пространства для вопросов не остаётся вообще. Это то, что мы можем назвать достижением состояния эго, противоположным достижению просветления. И если в этот момент мне захочется проявить по отношению к вам агрессию или страсть, а вы их не примете, то это лишь ваша вина. Вы не понимаете невыразимой духовности, значит, это ваш недостаток. Единственное, чем я могу вам помочь, — это превратить вас в высушенную голову, вынуть ваш мозг и ваше сердце. Вы станете просто марионеткой в моих руках.
