Безумие на двоих - [2]

А я не могла.

Потому моя жизнь не сильно изменилась — лето я проводила у бабушки в деревне, где практически не было детей моего возраста, а те, что были — пили все что горит. Зиму — иногда у все той же бабушки (она переезжала в свою квартиру), иногда у маминой сестры, которой было не особо интересно, что делает ребенок. Лишь бы оценки были хорошими и деньги исправно приходили на счет.

Но я их всех любила. И люблю. И никому не дам и слово плохого сказать.

Некоторые говорили.

И я дралась.

Тогда открылось то, что в состоянии ярости я теряю контроль над собой. Первый раз меня оттащили, когда я просто допинывала своего одноклассника, которого минуту назад огрела по голове учебником. Сил у меня было много — поживите в деревне, где водокачка только одна и у самого леса, не накачав мышц. А я ведь еще и дрова рубила.

Второй раз я вогнала циркуль в руку того, кто тыкал ради забавы меня в спину, повторяя «кукушонок!».

Третий — сломала указку о спину девочки, которая говорила, что даже моим родителям на меня плевать.

Меня не выгоняли — деньги решают многое, но начали бояться.

Зато перестали трогать.

Сами понимаете — так друзей не заведешь. Но ведь все раньше началось. Как я уже сказала — в деревне общаться было не с кем. Да и не любили там «городских» — я не обижалась, ведь прекрасно понимала, что местные такие потому, что никакой другой жизни не знали. Завидовали и злились, пытаясь показать, что им и так отлично. В результате у меня были только бабушка, книги (единственное, на что я тратила деньги) и я сама. Как итог — я просто не умела общаться с людьми.

Лес мне стал родным домом. Сначала я просто там гуляла, потом даже построила маленький шалаш на дереве (целое лето на это потратила), и начала пропадать уже целыми сутками. Бабушка сначала нервничала, но потом махнула рукой. Сказала что-то о том, что зверю место в лесу — как бы его домом не манили и по морде не гладили.

Но она говорила не по злому. А словно знала что-то. Да о чем это я — бабушка меня и учила по лесу ходить. И здороваться с хозяином и задабривать его. И что нельзя просто так ломать дерево или пинать поганку — все на своем месте растет, если берешь что-то, то для настоящей нужды, не для потехи.

Как вы сами понимаете, когда после лета радостные одноклассники собирались вместе, мне одной было не о чем рассказать. Да и не хотела я говорить — лес любит тишину, а вместе с ним полюбила ее и я. Громкие звуки города всегда безумно раздражали, после возвращения «в цивилизацию».

Потом, правда, перестали. Лес любит спокойных и терпеливых.

Чем больше проходило времени, тем меньше меня замечали мои одноклассники. Правда, потом все же попытались «пнуть слабого», но ничем хорошим для них подобное не закончилось. Как раз об этом я и рассказывала выше — сломанные указки, воткнутый в руку циркуль и т. д. После такого мне дали несколько прозвищ: «псих», «безумная Саша» ну и все в таком духе. Я на это внимание не обращала, искреннее радуясь тому, что от меня отстали раз и навсегда.

Одно омрачало мое существование — надежда.

Надежда, что однажды я найду того, кто меня полюбит.

Об нее я обожглась дважды. Но эта гадость оказалась такой живучей, что, сколько бы я не пыталась ее извести, она продолжала по ночам гаденько петь о лучшем. Просто «лучшем» — без поправок на конкретные моменты.

В ночь, за неделю до основных событий, я поддалась ее уговорам и, подойдя к окну, зажгла свечу.

— Найди меня, — тихо, одними губами произнесла я.

И легла спать, забыв обо всем. А в небе светил серебристый шарик луны. Она знала куда больше глупых людей и даже больше солнца. Ведь все самое интересное происходило под покровом ночи.

И самое страшное — тоже.

Глава 1. Предчувствие охоты

Не в силах жить я коллективно:

по воле тягостного рока

мне с идиотами — противно,

а среди умных — одиноко.

(И.М. Губерман)

Утром я проснулась с улыбкой. Я всегда улыбалась после того, как сон отпускал меня из своих сладких объятий. Где-то прочитала, что если так делать — день будет лучше. Может быть, это было простое самовнушение, но мне действительно помогало.

Итак, план действий на сегодня: проверить ловушки, сеть, развести костер, покушать и отправиться собирать чернику. Она тут крупная, сладкая — полянки ведь все солнцу открыты. Это та, что в тени растет, обладает водянистым вкусом. Вообще пора нормально заняться подготовкой — бабушка очень любила брусничный морс, варенье из морошки. Последнюю я терпеть не могла — она быстро давала сок в бидоне и оседала. К тому же собиралась на болоте, а в жаркую погоду (осень в этом году выдалась непривычно теплой) там очень сложно было находиться — голова мгновенно мутнела, а еще была туча комаров, что вечно не давала покоя.

Но с этим я что-нибудь сделаю.

Ладно — север не любит тех, кто долго лежит без дела. Это позволительно зимой — на горячей печке, когда баки с водой полные, коровы подоены и вся живность покормлена и напоена.

Хотя я говорю чисто теоретически — прозимовать тут не получалось. Бабушка говорила, что дом у нас старый и уже не пригоден для такого, но, кажется, она просто боялась, что я окончательно замкнусь в своем мире. Надеялась еще, что привыкну к нормальной жизни в городе. Только я знала, что ей самой тесно в кирпичной коробке, которую она называла своей квартирой. А мне — в том доме, что купили родители.