Безумие - [21]

Не могу поверить, что он слышит мои мысли. Я не смогу жить, если это действительно так. Вдруг у меня очень сильно заболели зубы. Я откусила что-то металлическое. Мои глаза становятся шире, когда я постукиваю зубами. Сообщение не на бумаге. Это что-то твердое. Наконец, что-то вываливается из сыра. Часы.

— Вот, что тикало, — бормочу я. Туристы смеются. Сейчас они на седьмом небе.

— Часы? — спрашивает Пиллар. — Пожалуйста, скажи мне, что это не карманные часы, или же такое чувство юмора у Чешира ужасно абсурдно.

— Это и есть карманные часы, — я их беру и стираю с них сыр. — Здесь внизу кролик. Две его лапы указывают на минуты и часы.

— Невероятно. Покажи мне! — говорит старушка.

— Не смейте ко мне подходить, — рычу я на нее и возвращаюсь к Пиллару. — Часы не работают. Думаю, они остановились, как только я к ним прикоснулась.

— Еще интереснее, — говорит Пиллар.

— Сделайте что-нибудь! — кричу я на него. — Нам нужно спасти девушку.

— Не кричи на меня. Не я здесь убийца, — говорит он. — То есть я убиваю людей, но не эту девушку. Скажи мне, Алиса, есть что-нибудь необычного в этих часах?

— Помимо того, что они не работают, не думаю.

— Карманные часы, которые не работают, — думает вслух Пиллар. — На каком времени они остановились?

— Шесть часов.

— Это послание, — говорит Пиллар. — Хотя я и не знаю, что оно означает.

— Что? Как вы можете не знать? Я думала, это было что-то вроде нездоровой игры, в которую вы играли с Чеширом. Вы должны знать.

— Я не знаю, — четко говорит Пиллар. — Прости, малыш, придется нам поставить крест на этой девушке. Уже почти полдень, и этот раунд Чешир выигрывает.

— Я не собираюсь сдаваться! — кричу я.

— Почему? Ты ведь даже ее не знаешь. Она ничего для тебя не значит, — говорит он.

Я ничего не отвечаю, потому что я не знаю почему. Мне просто нужно ее спасти. Я не могу выносить того, что я знала, что могла кого-то спасти, а потом бросила это дело.

— Чешир там откусил тебе язык что ли? — спрашивает Пиллар.

— Хорошо, хорошо, — пытаюсь успокоиться я. Туристы меня фотографируют, снимают на свои телефоны. Та старуха продолжает мне улыбаться. — Давайте посмотрим. Часы показывают шесть. Сейчас где-то двенадцать — тридцать. Чешир сказал, есть время до полудня, значит, шесть не может быть числом. Это не может быть время.

— Интересно, — говорит Пиллар.

— Это место, — поднимаю я руки в воздухе. — Как снайперы и полицейские в кино, когда они говорят стрелять в направлении шести часов.

— Замечательно, — говорит Пиллар. — И где такое место, как шесть часов?

— Прямо за мной, — я поворачиваюсь назад, снова к портрету Льюиса Кэрролла.

— Как говорил Чешир: если ты не знаешь, куда идешь, любая дорога тебя туда приведет, — говорит Пиллар.

ГЛАВА 23

Не имеет значения, как долго я изучала портрет Льюиса Кэрролла, я не обнаружила там ничего странного. Даже туристы начали скучать, все, за исключением старушки. Она самая внимательная.

— Скажи мне, Алиса, Льюис Кэрролл улыбается на портрете?

— Нет, — я еще раз проверяю на тот случай, если меня вдруг подводит зрение. Сегодня утром у меня был один укол. Возможно, мне нужен еще один, раз уж я начинаю уставать.

— Черт. А то было бы все классически, — говорит Пиллар.

— Может, что-нибудь есть за портретом, — предлагаю я.

— Я знаю, что может означать шесть часов! — перебивает старушка. У нее дурацкая улыбка. Ей это нравится больше, чем картинки в книге «Алиса в Стране чудес» понравились бы семилетнему ребенку.

— Ладно, — она может быть моей последней надеждой.

— Шесть часов — это когда Безумный Шляпник остановил время своим ужасным пением. Так сказала Черная Королева, — говорит она.

— А ведь леди на самом деле права, — говорит мне в ухо Пиллар.

— И что дальше? — интересуюсь я. — При чем здесь Безумный Шляпник?

— Это может быть и не прямая ссылка на Шляпника. Чем еще известен Шляпник?

— Чаепитием, своей шляпой и странным поведением, — отвечаю я.

— Вот и ответ, — говорит он, но я все равно ничего не понимаю.

— Думаю, это могли бы быть чайные чашки на входе в Грейт холл, — предлагает старушка. — Куда бы Шляпник ни пошел — повсюду чайные чашки.

Даже не представляю, знает ли она, что вообще происходит. Полагаю, она считает, что это какое-то интерактивное собрание, проводимое Оксфордским университетом с целью развлечь туристов.

— Я всегда считал, что книги Льюиса Кэрролла подходят для читателей от девяти до девяноста лет, — говорит Пиллар. — Ей, случайно, там не за девяносто, а?

— Замолчи, — бросаюсь я через холл, расталкивая туристов. Ловлю взгляд охранника, но он ко мне не приближается. Интересно, он обо мне знает?

Подбегаю ко входу, где стоит огромный стол с тарелками и десятком пустых чашек. Я проверяю чашки одну за другой.

— Это Алиса Бонд, — хлопает в ладоши старушка.

— Все чашки пусты. Все, кроме одной, — говорю я Пиллару.

— Там написано «Выпей меня»? — спрашивает Пиллар своим причудливым голосом.

Даже не буду терять время. Опускаю пальцы в чай и что-то там нащупываю. Вот оно, как раз то, что я искала.

— Это еще одни часы… электронные, — говорю я.

— Работают? — спрашивает Пиллар.

— Нет.

— Потри их так, как бы ты потерла кувшин с Джином, — слышу, как он делает затяжку, — уверен, они начнут отсчет времени назад.