Безумие Дэниела О'Холигена - [91]

Все та же женщина торчала на стоянке такси, когда он проследовал мимо, на уровне ее колен, обеспокоив ее резким ухудшением своего состояния.

— Жуткий геморрой, — проинформировала она присоединившегося к ней на стоянке старика.

— Неужели так заметно?

— Не у вас. У него.

Слезящийся взгляд проследовал за ее указательным пальцем.

— Черт возьми! Бедняга просто изнемогает! Одну минутку, — и старик принялся рыться в своем испачканном пакете.

Когда Ларио добрался до «фольксвагена», Уинсом доложила, что какой-то подозрительный кот прикочевал на территорию операции и она его арестовала. Внутри машины шипело и фыркало от бешенства животное, напрасно пытаясь освободиться от ремня безопасности, плотно обернутого вокруг его тела и тщательно пристегнутого.

Осторожно выглянув из-за крыши «фольксвагена», Ларио наблюдал за тем, как мужчина с излишком веса и молодая женщина грузили в пикап подушки. Мужчина отдавал ей приказы тем самым фашистским манером, который описывал Дэниел. Сутенер и его любовница. Что ж, их грязные планы расстроятся самым диким образом, и если все пройдет, как задумано, ни матрас, ни подушки никогда не пострадают от излишеств, столь живо описанных парочкой по телефону. Ларио проверил карман рубашки. Кассета на месте. Приступим к операции!

«Тойота», понятное дело, заводиться никак не желала. Ларио с ликованием наблюдал за тем, как девица взнуздывает мотор, пока аккумулятор совсем не сел. Толстяк в расстройстве колотил по приборам, и Ларио, не сдержавшись, пробормотал:

— Спокойствие, доктор Манганиз, спокойствие.

Взяв Уинсом за руку, он направился в сторону пикапа. Девица вышла и подняла капот. Толстяк присоединился к ней, оба уставились на мотор в ритуальной манере людей, у которых нет ни малейшей идеи, что они ищут и даже на что они смотрят.

— Есть трудности? — выпорхнул Ларио.

— Нет. Считаем свечи зажигания, — огрызнулся толстяк.

— Вы разбираетесь в машинах? — спросила девица.

— Немного. Я — автомеханик.

— Неужели! Скажите, пожалуйста, что нам делать?

— Сейчас посмотрим.

Ларио вперился в мотор. Толстяк ходил взад-вперед, поглядывая на часы.

— Мы должны вам заплатить? Вы берете деньги за осмотр?

— Я сама позабочусь, — решительно сказала девица, — это моя машина.

— Надо было взять «мерс».

Ларио улыбнулся про себя и выпрямился.

— Все очень просто. Треснул колпачок распределителя.

— Черт возьми! — сказал толстяк.

— Вот что, — предложил Ларио, — завтра утром он у меня будет. Я отвезу вас куда вам нужно, потом вернусь и отбуксирую машину к себе в мастерскую.

Девица запротестовала:

— Я не хотела бы оставлять здесь вещи. Матрас стоил нам целое состояние.

— Стоил мне целое состояние, — злобно поправил толстяк.

— Можно положить его в «фольксваген», на верхний багажник.

— Правильно, — согласился мужчина. Он взглянул на девицу: — Сегодня мы все равно ничего не успеем. Времени не осталось.

Ларио подавил смех. Это наименьшая из их грядущих проблем! Уинсом и девица отнесли подушки в машину Ларио, пока они с толстяком трудились над матрасом.

Наконец все добрались до «фольксвагена» и водрузили матрас на верхний багажник. Когда Ларио привязывал его, перед ним, сжимая в руке запачканный пакет, появился какой-то старик:

— Вам нельзя работать в таком состоянии, — заверещал он, обращаясь к Ларио, — не то ночью расчешете все до крови! Подождите минутку, — из глубины своего неаппетитного пакета он извлек пригоршню сморщенных тюбиков, — возьмите вот мои, помогают в момент. — Он вложил лекарство в руку Ларио и удалился. Ларио настолько привык к странным событиям в своей жизни, что поблагодарил старика, сунул тюбики в карман и тут же о них забыл.

— Когда же мы наконец поедем? Вы собираетесь заводить свою развалюху?

Чтобы как-то усилить свой призыв к действию, толстяк распахнул пассажирскую дверцу «фольксвагена». Вырвавшийся из заключения кот славно отпраздновал свое освобождение: он оцарапал протянутую руку, вцепился зубами в мясистое ухо и из этой надежной позиции вспорол лицо толстяка когтями. Девица завизжала, чтобы Ларио что-нибудь предпринял. Ларио сбросил куртку, оторвал кота от потрясенной жертвы и закатал его в яростный комок. Кровавые бусины сверкали в бороздах, оставленных по всему лицу толстяка. Он жалобно всхлипывал.

— Скорей! — закричала девица. — Что это у вас за тюбики?

Ларио вынул один из кармана.

— Написано «Мазь».

— Давайте.

Тюбик произвел на свет какую-то жуткую субстанцию, которую девица наложила на проштрихованные щеку и шею толстяка. Это потрясло его сильнейшим образом, и всхлипы превратились в вопли. Соленые слезы покатились по лицу, затекая в порезы и сильно обжигая.

— Черт! — воскликнула девица. — Не похоже, чтобы это помогало.

Ларио исследовал остальные тюбики. Один из них оказался более общительным.

— Вы выбрали не то время, — сказал Ларио, изучая этикетку. — Тут написано: употреблять немедленно после испражнения.

— Так оно и было, — прорыдал мужчина.

«Фольксваген» натужно тащился по городу. Беседа в салоне не завязывалась. Девицу потряхивало от тошноты, пока она стирала с пальцев крем от геморроя. Толстяк хныкал. Уинсом сосредоточилась на куртке, чтобы предотвратить новый побег кота.