Безумие - [9]

Известный в симбирской епархии покойный пpoтоиерей села Бурундук, Буинского уезда, Алексей Иванович Баратынский рассказывал священнику с. Беденьги Л. М. М-му, ныне протоиерею Симбирского Вознесенского собора, что, в бытность учеником симбирской духовной семинарии сначала о. Баратынский относился к блаженному Андрею Ильичу скептически и далеко не считал его за того, за кого принимал его народ. Но вот однажды шел он толкучим рынком, будучи почему-то в это время очень голоден, денег же на покупку хлеба при себе не имел; вдруг откуда-то появился Андрей Ильич, на бегу вынул из сумки половину булки, сунул ему в руки и продолжал бежать далее. Это обстоятельство заставило о. Баратынского изменить взгляд на Андрея Ильича. По прозорливости Андрей Ильич всегда узнавал, с каким кто усердием приносил ему гостинцы. Один семьянин нес ему большую коврижку, но дорогою подумал: «Зачем это я такую большую коврижку несу ему? Верно, не скушает сам всей; лучше бы детям уделить половину». Андрей Ильич принял коврижку, но отломив себе кусочек. Остальную часть возвратил принесшему ее. Другой нес ему яблоки в платке, и жаль ему стало отдать вместе с яблоками и платок; но Андрей Ильич, выложив яблоки, отдал платок этот назад и, таким образом, дал понять, что не нуждается в невольном подарке.

Раз он неожиданно вбежал в хижину одной почитавшей его бедной мещанки, а у нее в эту пору варились щи. Схватив руками из пылающей печки горшок со щами, Андрей Ильич бросил его на пол и скрылся. Бедная женщина сначала тужила об утрате своих щей. Но при уборке черепков разбитого горшка на дне его нашла огромного паука, который, конечно, мог бы отравить ее чрез употребление щей.

Рассказывают и другой подобный случай: проходя мимо лавки, Андрей Ильич разоткнул у бочонка с маслом отверстие, из которого наливалось масло; масло вылилось, чем он навлек на себя гнев хозяина. После же оказалось, что на дне бочонка лежал мертвый гад.

Одной из сестер симбирской Спасской обители П. С. Андрей Ильич предсказал иноческую жизнь, а бывшей при ней в эту пору матери скорую кончину; при виде последней он лег и вытянулся, как мертвец, скрестив руки на груди.

Другая инокиня той же обители Антония рассказывала, что раз игуменья передала ей письмо, только что полученное с почты. «Я, говорит, вышла в другую комнату, а тут Андрей Ильич пьет чай с блюдечка, стоявшего на полу. Едва развернула я это письмо, чтобы прочитать, как старец начал вырывать и бросать его и прятать от меня то под кровать, то за шкаф. Потеряв терпение, я говорю ему с досадою: „Что это, Андрей Ильич, не даешь ты мне прочитать письмо“, а он все одно и то же делает: вырывает письмо и прячет его, а в рот мне сухарь сует. Наконец не без труда отняла я письмо; но едва пробежала его, как узнаю о кончине сестры-благодетельницы. Тогда только поняла я, отчего Андрей Ильич не давал мне читать письмо это».

Еще более замечателен следующий случай. Помещик симбирской губернии П. А., терзаемый ревностью, отправился однажды в дом девицы А…, куда ходила, для духовных бесед с духовным отцом, его супруга, чтобы убить последнюю, как подозреваемую им в нечистой связи. Но при выходе из ворот квартиры встретился с ним неожиданно Андрей Ильич и, загородив ему дорогу, начал кричать на него и толкать назад - домой. Изумленный П. А. волей-неволей должен был уступить блаженному и воротился домой, не исполнив своего намерения. То же самое противодействие со стороны Андрея Ильича встречал он и после раз до двух; но, наконец образумившись, сказал своей супруге, женщине благочестивой: «Благодари Андрея Ильича, что осталась ты жива: не жалея себя, я шел было убить вас, но Андрей Ильич не пустил меня». Это не раз рассказывала сама супруга этого помещика, примерная подвижница А. П., когда проживала в симбирском Спасском женском монастыре.

В 1825 году привезли в Симбирск одного из местных помещиков, П. А. Л., который в припадке умопомешательства ужасно богохульствовал. Неожиданно явился в квартиру помешанного Андрей Ильич и, по обыкновению своему, начал качаться из стороны в сторону; когда же опечаленная мать больного Т. Е. хотела предложить сыну через слугу ломтик арбуза, Андрей Ильич останавливал слугу и, толкая назад от помешанного, проговорил, к изумленно всех, вслух: «Он Бога бранит».

А лет за 10 до этого обстоятельства та же самая Т. Е. чувствовала ужасную тоску. В таком положении вели ее раз из церкви; на паперти встретился с ней блаженный; она поклонилась ему и сказала: «Застрадалась я, помолись ты за меня». Андрей Ильич, сказав ей в ответ: «Будешь здорова», тотчас же скрылся. Госпожа эта действительно от своей болезни вскоре избавилась.

Однажды - это случилось также в 1825 г. - вбежал Андрей Ильич в дом служившего тогда советником А. Ф. С. и, схватив медные деньги, лежавшие на окне, совал их зятю его Павлу А. Л. и супругe его Ф. А.; когда же они клали эти деньги на свое место, он опять подавал их, делая при этом вид, как будто бы считает их. И что же? В непродолжительном времени вышеупомянутый г. Л. получил должность казначея.

Племянница Агафьи Фад., у которой Андрей Ильич жил, тетка рассказавшей настоящее происшествие А. А. П-ховой, сильно заболела. Указывая на больную, Агафья просила Андрея Ильича помолиться о выздоровлении ее, а он показывал жестом, чтобы ее положили в передний угол, как кладут обычно усопших. Спустя немного времени больная скончалась.