Безумие Божье. Путешествие по миру гонений - [35]

Вооруженные люди вежливо поблагодарили за пояснение и обещали внести исправление в список. Потрясенный, я направился было к выходу, но остановился, обернулся и спросил: «Скажите… зачем вы обнародовали сто пятьдесят имен, когда во всем Сомали нет стольких христиан? Вы же об этом знаете?»

Я вмиг сообразил, сколь глупо мое замечание. Ну кто меня тянул за язык?

Но террористы ответили. «Да, – признали они. – Мы уверены, в стране не более чем сорок отступников. Но если мы составим список из христиан, о которых уже знаем, и прибавим тех, кого подозреваем, то сможем добраться до всех».

Хладнокровная, просчитанная стратегия! И именно ее я увидел в леденящем кровь диалоге, который я прочитал в местной газете чуть позже. Некий воинствующий исламист написал письмо редактору и спросил: «Зачем давать себе труд убивать сомалийских христиан? Не проще ли просто перебить людей с Запада, способных привлечь их к своей вере?»

Редактор ответил так:

«Убийство людей с Запада, – написал он, – может превратить их в мучеников. Не следует убивать таких христиан, чья смерть способна побудить других верных приехать в нашу страну и подхватить мантию мучеников».

«Но если мы перебьем всех обращенных, – предсказал редактор, – христиане с Запада испугаются и уедут домой». Вывод был ужасен: «Христиане с Запада просто не смогут смотреть, как обращенные ими сомалийцы умирают. Когда вторые умирают, первые уезжают».

Я очень хотел возразить, но знал, что в словах редактора была правда. Когда убили ту четверку, в Сомали и окрестностях трудилось где-то семьдесят верующих с Запада: они помогали группам распространять гуманитарную помощь. Два месяца – и сомалийцам помогали всего четверо.

До сих пор не знаю, почему я тоже не уехал. Я точно помню, что обдумывал отъезд. Но это показало бы, что жертвы, которые мои друзья в Сомали принесли ради Иисуса, напрасны. Я думал о погибшей четверке – и надеялся, что мое пребывание здесь, неведомо как, воздаст честь их памяти и придаст ценность их гибели.

* * *

Несмотря на ворох советов, наша организация вновь подала документы на продолжение работы в Сомали. Мы сказали, что останемся, пока будем чувствовать, что Бог через нас может изменить ситуацию к лучшему. До сих пор наш опыт убеждал: ничто, кроме любви Иисуса, – ни международная помощь, ни западная культура, ни государственное устройство, ни дипломатия, ни военная сила, – не исцелит глубокие раны этой печальной и страдающей земли.

* * *

Когда мы начали работу в Сомали, там была горстка верующих. На ранних этапах нашей работы она едва возросла. К тому времени как убили ту четверку, мы знали с десяток оставшихся в живых сомалийцев-христиан. Нет, честно. Трудно сказать, чего мы ждали, когда говорили об успехе, – но уверяю, не этого.

Когда мы начали работу в Сомали, там не хватило бы верующих и на маленькую церковь в Кентукки. Сейчас – на одну церковную скамью.

Верные призыву Бога, мы прибыли в Сомали утолить голод алчущих, и не знали, что Господь призвал рассеянные остатки верующих к Себе еще до нашего прибытия. К сожалению, несмотря на наши самые благие надежды и мечты, мы не смогли лично засвидетельствовать, что новообращенные пришли к вере. Хуже того, мы прибыли слишком поздно и не успели наладить связь между немногими христианами, придать им сил и наставить в вере.

Мы прибыли точно тогда, когда могли лишь засвидетельствовать их смерть.

Почти всех сомалийских христиан либо убили, либо заставили бежать из страны, но мы оставались, ибо были убеждены, что Иисус все еще там. Давно-давно Он объяснил: все, что мы делали как Его последователи для «малых сих» – голодных, алчущих, больных, нагих, преследуемых, – мы делали для Него. И мы верили, что в Сомали мы служили Иисусу в малых сих повсеместно.

Когда твоих стараний не хватает

Все эти дни, все эти черные дни, мы чувствовали, что сомалийцы ценят нас за то, кто мы есть, что говорим и что делаем. Порой мы даже ощущали, что они обращают внимание на ценности, которые побуждают нас трудиться. По крайней мере, мы на это надеялись.

Иногда сомалийцы дивились тому, что мы не берем взяток, чтобы накормить кого-либо раньше других или решить, какой деревне поможем в следующий раз. Их культура убедила их в том, что подкупить можно каждого. Как-то раз группа благодарных жителей из прибрежной деревни приехала к нам, и они сказали: «Вы не брали денег, чтобы приехать в нашу деревню. Ваши люди накормили нас, но вы отказались брать плату».

Все это было правдой, и я кивнул. У меня не было и мысли о том, что будет дальше. А они продолжили: «Мы мусульмане, и нам запрещена кое-какая еда. Для нас она нечиста. Мы привезли ее вам». Они открыли два огромных холодильных ларя, и там было семьдесят восемь свежих омаров, выловленных в Индийском океане. Один из мусульман сказал: «Это не взятка: вы уже нас накормили. Это лишь благодарность. Дар вашим людям от нашей деревни. Мы знаем, что вы, жители Запада, любите омаров».

Мы устроили «омаровый» пир – и по достоинству оценили подарок особенно потому, что нам его подарили, заметив, как мы себя ведем и что нами движет.

* * *