Безродные шпионы. Тайные стража у колыбели Израиля - [14]
Сидеть на краю тротуара на арабской улице было для Ицхака вполне привычным делом. Он был порождением таких улиц, петлявших вокруг цитадели Алеппо. Ребенком он наблюдал суровую жизнь хоша — двора, который его семья делила с еще дюжиной семей в еврейском квартале: грязь, болезни, страшные походы по ночам в туалет во дворе, где кишели мыши. Не все эти воспоминания так ужасны. Ему запомнилась типичная для Алеппо еда — не приправленные тамариндом блюда богачей, а рис и горячие лепешки прямо из печей, топливом для которых служил купленный у цыган коровий навоз.
Но главное заключалось в том, что в Алеппо Ицхак жил на коленях — на дне общины, исторически обреченной исламом на повиновение и прозябание в тени арабского большинства. Англичанин, побывавший в этом городе в 1756 году, записал, что евреи носят бороды, еврейки — фиолетовые шлепанцы, что по-арабски они говорят лучше, чем на иврите, что мусульмане «презирают евреев даже сильнее, чем христиан» и что «бедные евреи — самые грязные и неряшливые из всех народов».
Установление французского колониального режима в Сирии после Первой мировой войны несколько улучшило участь евреев, но отец Ицхака помнил времена, когда любой пешеход-мусульманин мог приказать еврею сойти с дороги и продолжить путь по сточной канаве в центре улицы. Отец Ицхака был уборщиком — наводил чистоту в одной из еврейских школ зимой и устанавливал угольные жаровни для отопления классов. В Алеппо «сын уборщика» звучало не как констатация, а как пророчество: немедленно становилось понятно и настоящее, и будущее ребенка. Сохранилась фотография с бар мицвы тринадцатилетнего Ицхака — важнейшего дня его детства и отрочества. Ицхак запечатлен на ней в компании двух младших братьев и сестры, на нем белая рубашка и ношеные башмаки на босу ногу (см. фотографию на стр. 60).
К бегству его подтолкнуло появление в школе эмиссара из Эрец-Исраэль. Это был один из посланцев, которых сионистское движение с начала века рассылало по еврейским общинам для организации молодежи и пропаганды возвращения на историческую родину. Посланец сообщил много занимательного. Ицхаку и другим детям, изучавшим Тору, уже были знакомы описания Иерусалима, Бейт-Лехема, холмов и долин Эрец-Исраэль. Им полагалось заучивать наизусть строфы на иврите, языке учебы и молитв, и на арабском, их родном языке. Но от посланца они впервые узнали, что это настоящие, а не небесные места. Он видел их собственными глазами. Человек мог войти в каменные ворота и оказаться в священном городе. Гора Фавор, с которой полководец Варак, сопровождаемый пророчицей Деворой, сошел с войском, чтобы разбить полчища Сисары, была всамделишной, на нее можно было взойти. Раньше Ицхак, никогда не покидавший Алеппо, не мог о таком и помыслить.
Впервые дети услышали и слово «коллектив», обозначавшее способ совместно улучшить жизнь. Сама эта мысль поразила Ицхака. Сам он не смог бы купить пилу, молоток и гвозди, но теперь сообразил, что нескольким друзьям под силу приобрести все это в складчину и образовать плотницкий коллектив. Эмиссар был вынужден соблюдать осторожность: распространять сионистские идеи в тех местах было опасно, положение евреев, живших среди арабов, стало напряженным как никогда. Примерно в это время, в 1941 году, в Багдаде, городе, треть населения которого была еврейской, арабские толпы убили около двухсот соседей-евреев. Из-за расцветшего в Европе махровым цветом национализма евреям приходилось бежать в Палестину, и укрепление тамошнего еврейского анклава разожгло пожар арабского национализма. Он, в свою очередь, не оставил места коренным евреям в арабском мире, откуда они потянулись в ту же Палестину. Неподконтрольные и неведомые им силы действовали на всех, поэтому эмиссар аккуратно подбирал слова.
Но Ицхак был понятливым. Раз существовало место, где евреи и рабочие могли гордо выпрямить спину, он обязан был туда попасть. В шестнадцать лет (он думал, что ему шестнадцать, но дня своего рождения не знал) Ицхак сбежал. Как явствовало из журнала обрезаний, который вели раввины Алеппо и в который впоследствии появилась возможность заглянуть, он родился на целых два года раньше, чем всегда думал. Он не сказал отцу, что уйдет, а мать предупредить о своем уходе не мог — она умерла, когда он был еще мал. Для евреев Европы Эрец-Исраэль был далеким краем; то ли дело — для паренька из Алеппо: согласно картам «Гугла», сегодня из Алеппо до Хайфы можно доехать за 9 часов 4 минуты. Он заплатил контрабандисту и под покровом ночи пересек границу.
Дома, в еврейском квартале, дети шептались о подвиге сына уборщика, сбежавшего к сионистам. Он прослыл героем.
Но в Эрец-Исраэль 1942 года ему пришлось сидеть на корточках на уличном рынке Тель-Авива, торгуя из ящика зелеными перцами. Он покупал товар на вес ранним утром и день напролет продавал поштучно. Разница и составляла его доход. На еду хватало. Новую страну он узнавал, глядя на нее снизу вверх: перед ним мелькали платья европейского покроя, чулки, латаные рабочие штаны, белые платья, хаки британских военных, пошитые на манчестерских ткацких фабриках.
Перед нами документальная детективная история, описывающая путь «Кодекса Алеппо» – уникальной еврейской Библии десятого века, которой пользовался сам Маймонид, – из тайника в синагоге древнего сирийского города в только что образованное Государство Израиль. Автор, журналист «Ассошиэйтед пресс» Матти Фридман, собрал множество документов и свидетельств очевидцев, позволивших ему выдвинуть оригинальную версию того, что произошло с этим манускриптом, когда толпа погромщиков выбросила священную книгу из разграбленной и сожженной синагоги Алеппо и она обнаружилась уже в Израиле в далеко не полном виде.
Эпический по своим масштабам исход евреев из России в конце двадцатого века завершил их неоднозначные «двести лет вместе» с русским народом. Выросшие в тех же коммунальных квартирах тоталитарного общества, сейчас эти люди для России уже иностранцы, но все равно свои, потому что выросли здесь и впитали русскую культуру. Чтобы память о прошлом не ушла так быстро, автор приводит зарисовки и мысли о последнем еврейском исходе, а также откровенно делится своим взглядом на этические ценности, оставленные в одном мире и приобретенные в другом.
Обновление Нечерноземья идет хорошими темпами. Однако, как и в любом большом деле, здесь возникает множество проблем. Как успешнее решить их, как быстрее и качественнее освоить огромные капиталовложения, которые вкладывает государство в освоение и развитие исконных русских земель, — вот основной вопрос, который волнует автора и героев очерков — от тракториста до секретаря райкома партии.
Воздушные змеи были изобретены в Поднебесной более двух тысяч лет назад, и с тех пор стали неотъемлемой частью китайской культуры. Секреты их создания передаются из поколения в поколение, а разнообразие видов, форм, художественных образов и символов, стоящих за каждым змеем, поражает воображение. Книга Жэнь Сяошу познакомит вас с историей развития этого самобытного искусства, его региональными особенностями и наиболее интересными произведениями разных школ, а также расскажет о технологии изготовления традиционных китайских воздушных змеев. Для широкого круга читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
«Доктор, когда закончится эпидемия коронавируса? — Не знаю, я не интересуюсь политикой». Этот анекдот Юрий Мухин поставил эпиграфом к своей книге. В ней рассказывается о «страшном вирусе» COVID-19, карантине, действиях властей во время «эпидемии». Что на самом деле происходит в мире? Почему коронавирус, менее опасный, чем сезонный грипп, объявлен главной угрозой для человечества? Отчего принимаются беспрецедентные, нарушающие законы меры для борьбы с COVID-19? Наконец, почему сами люди покорно соглашаются на неслыханное ущемление их прав? В книге Ю.
История СССР часто измеряется десятками и сотнями миллионов трагических и насильственных смертей — от голода, репрессий, войн, а также катастрофических издержек социальной и экономической политики советской власти. Но огромное число жертв советского эксперимента окружала еще более необъятная смерть: речь о миллионах и миллионах людей, умерших от старости, болезней и несчастных случаев. Книга историка и антрополога Анны Соколовой представляет собой анализ государственной политики в отношении смерти и погребения, а также причудливых метаморфоз похоронной культуры в крупных городах СССР.
В брошюре представлены ответы на вопросы, наиболее часто задаваемые советскими и иностранными журналистами при посещении созданной вокруг Чернобыльской АЭС 30-километровой зоны, а также по «прямому проводу», установленному в Отделе информации и международных связей ПО «Комбинат» в г. Чернобыле.