Безрассудное желание - [4]

Сейчас время ожидания для Мелинды закончилось. Мэтью Ройс умер, открыв Мелинде дорогу для выполнения ее коварного плана.

Очень скоро она выйдет замуж за Тэннера Ройса и станет хозяйкой Ройс-ранчо.

– Я не могу этого сделать! – выкрикнула Кера. Слезы брызнули из ее глаз. – Он мне не отец, и я… я не могу притворяться, что он мой отец! Я не могу обманывать его и говорить, что я его дочка!

– Ты можешь и будешь! – жестко возразила Мелинда, гневно сверкнув зелеными глазами и больно сжав Кере руку. – Хоть раз, Кера, хотя бы один только раз сделай так, как я прошу тебя, не задавая дурацких вопросов!

Внезапно голос Мелинды дрогнул, и в глазах ее появились слезы.

– Если бы ты меня любила, ты хотела бы видеть меня счастливой. А я не могу быть счастливой без Тэннера. Я так долго ждала этого момента!

Желание Керы ублажить мать было настолько сильным, что она, превозмогая нежелание участвовать в обмане Тэннера Ройса, вынуждена была на это согласиться.

Сейчас занавес первого акта реальной драмы, от которой зависели судьбы реальных людей, готов был подняться. Однако Кера не была уверена в своей способности сыграть отведенную ей роль. А вот дерзкое обещание, которое Мелинда высказала своему отцу несколько лет назад, похоже, скоро начнет осуществляться.

Кера повернулась на сиденье, обвела взглядом пассажиров в задней части вагона. Ее взгляд остановился на симпатичной белокурой девчушке. Сидевшая рядом с ней женщина наклонилась к девочке и, ласково улыбаясь, что-то зашептала ей на ухо. Затем заботливо отвела в сторону прядь волос, выбившихся из-под ленты.

Этот простой и естественный жест красноречиво сказал о том, какую нежность испытывает женщина к малышке, и сердце у Керы сжалось. Никогда на людях Мелинда не демонстрировала подобной нежности по отношению к ней. Как, впрочем, и наедине.

Кера перевела взгляд на еще не сошедший голубовато-зеленоватый синяк на своем запястье. Еще один знак раздражения и гнева Мелинды, которые она нередко оставляла и раньше.

Девушка рассеянно потерла синяк. Она давно смирилась как с неизбежностью с властностью матери. От Мелинды постоянно исходили враждебность и агрессивность, и она обильно изливала их на окружающих, в первую очередь на Керу.

Удар по лицу, тычок под ребра или в живот, дерганье за волосы, выкручивание рук – к таким приемам Мелинда прибегала постоянно, и Кера с раннего детства жила в вечном страхе, не зная, в какую минуту и за что именно мать обрушится на нее с бранью или причинит ей физическую боль.

После смерти деда защитить Керу стало некому, и нападки матери еще больше усилились.

От пронзительного свиста Кера невольно вскочила. Погруженная в свои грустные мысли, она не заметила, что поезд стал замедлять ход. Она повернула голову к окну, и в этот момент зычный мужской голос объявил:

– Додж-Сити!

Глава 3

Ночь казалась бесконечной. Кера металась и ворочалась в кровати, не в силах заснуть. Она вглядывалась в темноту, и ее мучили дурные предчувствия. Уловив ровное дыхание спящей матери, она бесшумно сползла с постели и стала ходить по комнате.

Как ей найти в себе силы, чтобы противостоять Мелинде?

Глаза Керы привыкли к темноте, и девушка оглядела комнату. Она оказалась небольшой и скромно обставленной. Большую часть ее занимала шаткая кровать со сбившимися соломенными матрасами и жесткими подушками. В углу находился умывальник с тазом и кувшином, у стены под окном размещался маленький комод. Запах плесени и пыли дополнялся едким смрадом от керосиновой лампы.

Кера подошла к открытому окну и оперлась руками о подоконник. Она с наслаждением вдохнула свежий ночной воздух. Вдруг ее внимание привлекло движение на улице. Увиденное ею зрелище заставило Керу улыбнуться: возле гостиницы пьяный ковбой никак не мог взгромоздиться на лошадь. Наконец, отдав животному какое-то косноязычное приказание, он взобрался в седло и двинулся по улице.

До Керы долетали звуки ночной жизни Додж-Сити. Слышались мужские и женские голоса, выкрики, смех, ругань. Все это дополнялось музыкой, звоном бокалов и щелканьем рулетки. Похоже, в городе полно салунов, танцевальных залов и игорных домов. Главная улица представляла собой грязную дорогу с колеями, оставленными колесами повозок, и следами лошадиных копыт. Вдоль улицы тянулись дома, на каждом из которых был краской нанесен от руки какой-нибудь свой особый отличительный знак.

Сбитые доски служили тротуаром, ветки деревьев – перилами, а деревянные бочки – желобами для стока воды.

Две женщины в платьях с глубоким декольте и короткими юбками, украшенных перьями, оборками и безвкусными бусами, стояли у дверей салуна на противоположной стороне улицы и громко разговаривали. По улице ехала кавалькада шумных подгулявших ковбоев, которые забросали женщин громкими фривольными репликами и предложениями.

Из постоянно открывающихся дверей салуна долетали крики и женский визг, треск разламываемого дерева, звон бьющихся стаканов. Внезапно оттуда выкатились два дюжих мужчины и вытолкнули на улицу пьяного в стельку ковбоя.

Но все увиденное и услышанное Керой отошло на задний план, стоило ей лишь подумать о завтрашнем Дне. Она подняла глаза к небу.