Безрассудная любовь - [66]

Жанна покачала головой:

— Все они не подходят для того, чтобы длительное время содержать мустанга, пока он не поправится. Единственным таким безопасным местом могла бы быть моя секретная долина, но я не уверена, что у него хватит сил добраться туда. К тому времени как мы дойдем до тропы, ведущей к каньону Мустанга, затем спустимся в сам каньон и направимся по плато к реке Сантос… — Она снова покачала головой. — Мой зимний лагерь находится слишком далеко отсюда.

— А на реке Сантос полно мятежников, — добавил Тай. — У нас нет выбора, Жанна. Мы должны спуститься с восточной стороны плато. Оттуда до твоего тайного каньона несколько часов ходу.

Девушка не стала возражать, так как и сама пришла к тому же выводу, но ей не хотелось верить, что это их единственный шанс. При мысли о том, что им придется заставить раненого жеребца идти по обрывистому восточному краю плато, а затем по извилистому боковому каньону, ей хотелось протестующее закричать.

Но это действительно был их единственный шанс спасти Люцифера, да и самих себя. Оказавшись в укрытии, им нужно будет просто дождаться, когда рана жеребца заживет.

— Я знаю, тебе не по душе связывать мустанга, поэтому сделаю это сам, — твердо произнес Тайрелл. — К тому же не думаю, что он отнесется к этому спокойно, но, черт возьми, у нас нет иного выбора. Собирай свои вещи и выбирайся из расселины. Будешь стоять на страже.

— Я лучше помогу тебе.

— Нам вдвоем негде будет развернуться.

— Но я умею обращаться с мустангами.

— Ты умеешь обращаться с покладистыми кобылами, которые пасутся на воле. Люцифер — жеребец, запертый в неволе и раненный, еще неизвестно, как он отнесется к первому в своей жизни недоуздку. Я его, конечно, не виню. Постараюсь обойтись с ним как можно более бережно, но хочу, чтобы ты держалась подальше, когда я сниму Люциферу повязку с глаз. Ну и кроме того, кто-то же должен стоять на страже. И этим кем-то будешь ты.

Глядя в бездонные зеленые глаза Тайрелла, Жанна поняла, что спорить бесполезно.

— Держу пари, на войне Севера с Югом ты был офицером.

Он удивился, но затем улыбнулся:

— Ты права, милая. А теперь давай-ка поднимай свою хорошенькую попку наверх из этой расселины. Если заметишь что-то подозрительное, сымитируй крик ястреба, как ты делаешь, подзывая Зебру. И пистолет прихвати.

Не говоря ни слова, она заткнула оружие за пояс и выбралась на поверхность. Тогда Тай снова занялся Люцифером.

— Ну что ж, мальчик, пришло время убедиться, что в тебе есть не только агрессия, но и здравый смысл. Я почему-то не верю, что ты совсем дикарь.

Спокойно разговаривая с жеребцом, Тай потянулся к своему рюкзаку и достал оттуда отороченные овчиной конские путы, взятые им в лавке Проповедника в надежде когда-нибудь применить их. Надежно поместив их на передние ноги жеребца, он перерезал ткань, которой Жанна привязала переднюю ногу к задней. Люцифер затрепетал, но не предпринял попытки немедленно подняться, почуяв свободу. Тай нежно гладил его брюхо и говорил ему успокаивающие слова до тех пор, пока мустанг не перестал дрожать.

— Хорошо, мальчик, очень хорошо. Я начинаю думать, что ты не только красивый, но и умный.

Тайрелл вытащил из своего рюкзака длинный кнут из сыромятной кожи и стальное кольцо. Ловко орудуя пальцами, завязав несколько узлов и продев несколько петель, он сделал вполне сносный недоуздок.

— Тебе это не понравится, но со временем привыкнешь. Полегче, сынок, полегче! — приговаривал Тай, надевая недоуздок на голову скакуна.

Люцифер всхрапнул и снова принялся дрожать, почувствовав на себе инородный объект. Тайрелл терпеливо поглаживал его голову и шею, чтобы дать ему привыкнуть. На этот раз жеребец успокоился гораздо быстрее, словно его тревожность несколько притупилась или он решил, что беспокоиться не о чем — с каждым последующим происходящим с ним событием. Тай надеялся, что Люцифер ведет себя так потому, что все понимает, а не потому, что слабеет, но возможность проверить это у него появится только тогда, когда они выберутся из расселины.

— Послушай меня, сынок. Сейчас тебе предстоит испытание. От тебя требуется лежать спокойно и показать мне, какой ты на самом деле благовоспитанный джентльмен, несмотря на твои дикарские замашки.

Медленно и осторожно он снял повязку с глаз жеребца. В первое мгновение Люцифер сохранял неподвижность, затем попытался встать на ноги. Тай немедленно прижал его голову к земле и удерживал ее в таком положении, не переставая тихо нашептывать мустангу на ухо и поглаживать напрягшиеся мускулы его шеи.

Тай не смог бы ответить, сколько времени ему понадобилось, чтобы преодолеть страх Люцифера и достучаться до его разума. Он знал только, что с него сошло семь потов, прежде чем жеребец наконец перестал бороться и присмирел, убаюканный спокойным голосом и лаской.

— Как, черт побери, ей удалось удерживать тебя достаточно долго, чтобы надеть на глаза повязку? — подивился Тай, обращаясь к мустангу. — Или ты привык к ее запаху?

Ответный взгляд черных бездонных глаз Люцифера показался ему разумным. В нем не было ни враждебности, ни дикого желания сражаться за свою свободу, только настороженность, которую мустанги впитывали с молоком матери.