Безопасный жалобщик - [58]

Нет, зря я радовался тому, что новую бензозаправочную технику выпускают медленно, а талоны менее пятилитровых и вовсе выпускать не хотят. Все равно, выходит, лично я и мои коллеги-автомобилисты ничего на этом иметь не будут, а будут иметь на этом жулики и проходимцы, для которых словно созданы и это устаревшее оборудование, и эта еще более устаревшая инструкция, и это абсолютно устаревшее отношение к бензину как к газированной воде, которую и считать-то менее чем по пять литров просто смешно.

Раньше было просто смешно, а теперь смешно до слез.

ПОКА ЕЩЕ НА КОНЕ…

Не знаю, как другие представители так называемого сильного пола, а я лично чувствую себя неуютно. Нет, это, конечно, хорошо, что у нас с женщинами равные права. Такое равенство позволяет нам чувствовать себя ничуть не хуже их. Но, сдается мне, есть в этом для нас, мужчин, большая опасность.

Сперва нам дают отдохнуть в их праздник. Потом от нас потребуют, чтобы мы после работы бегали в магазины и готовили обед на два дня. Потом заставят штопать, стирать, гладить, воспитывать детей… В общем, один весьма дальновидный представитель нашего пола говорил мне, что дело идет к матриархату.

У него даже есть на сей счет своя теория. Он говорит, что в семье всегда кто-нибудь главный. При домострое, говорит он, главным всегда был мужчина. А теперь все наоборот: какую семью ни возьми, главная там женщина. А почему? Очень просто. Мало того, что она тоже образованная, мало того, что ее тоже при каждом удобном случае куда-нибудь выдвигают, мало того, что она тоже и делегатом, и депутатом, и вообще на самом высоком уровне, так она же еще и домашнее хозяйство свое ведет, как министры финансов, экономики, заготовок и бытового обслуживания, вместе взятые.

Мы что? Какие права у нас? Притащил свою зарплату, поел, что дадут, и — на диван. Или к телевизору. Можете представить, что с нами будет, если женам вдруг покажется, что не оправданы их самые светлые девические грезы, и они решат с нами развестись, или, грубо говоря, бросить. Ведь мы же буквально пропадем. Мы останемся несчастными и беспомощными, как они оставались при проклятом домострое. Кто нам сготовит? Кто постирает? Кто распределит наши расходы, чтобы дотянуть до доходов? Кто… В общем, мой приятель считает, что наше дело швах. Просто, говорит он, окончательное оформление матриархата задержалось благодаря мужскому бюрократизму, но, поверь мне, говорит, нам еще с тобой придется повоевать за нашу эмансипацию!

Но я оптимист. Я не склонен предаваться таким паническим настроениям. По-моему, у наших женщин еще остались кое-какие свои проблемы, которые они не успели решить. И, пока они будут этим заняты, мы, мужчины, можем еще насладиться пережитками патриархата.

Взять хотя бы такой интересный вопрос. Все вы помните, как в целях борьбы с хулиганством было решено, что граждане, получившие бытовую травму, за первые дни болезни не получают по больничному. Задумано было, конечно, правильно. Если ты, гражданин, подрался со своим собутыльником, то государство вовсе не обязано оплачивать из своего кармана твои кулачные забавы. На первый взгляд все казалось хорошо. Но потом врачи пригляделись, кое-что подсчитали и пришли к неожиданному выводу: среди граждан с бытовыми травмами мужчины представляют лишь небольшую часть. А основная масса пострадавших в быту — женщины.

Ах, какой сюрприз! Неужели женщины настолько перегнали мужчин в пьяных драках? Ничего подобного. Все дело в том, что в то время, когда мужчина мирно соображает на троих, или храпит на диване, или благородно читает художественную литературу, или даже играет с сыном в шахматы, женщина стоит у раскаленной плиты, рубит мясо, орудует горячим утюгом, снимает с огня бурлящую кастрюлю. Мудрено ли, что большая часть бытовых травм приходится именно на ее долю? Вот и получается, что бороться мы хотели в основном с хулиганами, а ударили по другому адресу.

Зря, зря волнуется мой дальновидный приятель. Мне стоит только подумать минутку, как я тут же нахожу доводы, чтобы его успокоить.

А знаешь ли ты, говорю, как у них обстоят дела с декретным отпуском? Им, говорю, полагается столько-то дней до родов и столько-то после. Но точно определить заранее, когда роды случатся, ни один врач не может. И почему-то медицина, как правило, ошибается всегда в одном направлении: ребенок появляется на свет раньше, чем предсказывают врачи. И выходит, что женщина своих положенных дней до родов уже не получает. И никто ей потом эту потерю не компенсирует. Ни натурой, ни в деньгах. А почему, говорю, почему они должны страдать из-за ошибок медицины? Ох, и зададут они нам, мужчинам, за эти дела, как только достигнут полного матриархата!

Нет, конечно, уже и сейчас у них прав столько, как никогда не было. И зарабатывают они порой больше нас. И положение у них нередко повыше. И вообще они нас по многим статьям могут заткнуть за пояс. Но до матриархата все-таки далеко. Приятель мой волнуется зря. Сегодня мы еще на коне. Но завтра… О, я не сомневаюсь, что завтра они окончательно получат все мыслимые привилегии, откажутся от выходного дня Восьмого марта, и заставят нас, мужчин, праздновать этот день в одиночку. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.