Безопасность Родины храня - [41]
— Это огромный соблазн, — вздохнул Вайгель, — но я не имею морального права. Ведь там помнят, что мы работали по приказам фашистов. Нет, я не могу!
— Нам все известно, — принялся успокаивать профессора Шорубалка, — и никто не собирается ставить вам в вину то, что оккупанты заставляли вас работать под угрозой смерти. Вы же думаете и в дальнейшем возглавлять этот институт? — чекист пока не спрашивал, где он находится и куда девались его люди.
Хотел бы… — вырвалось у Вайгеля. — Я глубоко симпатизирую Советской стране. Однако кто мне теперь поверит…
Несколько раз докладывал Шорубалка члену Военного совета о разговорах с профессором Вайгелем, советовался, как ему вести себя дальше. Наконец решили попробовать передать этот институт Ягеллонскому университету в Кракове.
И вот Шорубалка с Вайгелем и его женой выехали в старинный польский город. Ехали на юрком «виллисе» по разбитой, ухабистой дороге. Стояла солнечная, но еще холодная весна. В Кракове через военного коменданта встретились с ректором университета, поинтересовались его мнением по поводу возникшей проблемы. Тот обрадовался такому повороту дела, стал от всей души благодарить Ивана Кирилловича.
Вайгель не возражал, но и не дал окончательного согласия. Он долго молчал, а потом вдруг высказал неожиданное для всех условие:
— Прежде чем все решится, разрешите посетить город Ченстохов…
— А нельзя ли узнать, что вас туда влечет? — поинтересовался майор и предупредил: — Ведь там недалеко фронт, идут бои.
— Хочу посетить собор, — ответил профессор, но Шорубалка сразу же уловил неискренность в его словах.
— Ну что же, пусть будет так, — согласился майор и, доложив руководству, на следующий день вместе с профессором и его женой выехал в Ченстохов.
— А вы ведь не только ради матки боски приехали сюда? — заметил Иван Кириллович, увидев, что Вайгель встречается со многими людьми и подолгу с ними о чем-то разговаривает.
— Да, теперь могу признаться. Не только. Это предлог. Здесь находится три четверти людей нашего института. Все его оборудование. Поэтому, прежде чем дать окончательное согласие, я должен был убедиться, что мои люди живы, никто с фашистами не уехал, а оборудование в сохранности. Ну и, конечно же, необходимо было узнать их мнение и по поводу возвращения во Львов, и по поводу переезда в Краков.
— Каким же образом институт оказался здесь? — поинтересовался чекист.
— А мы еще перед отъездом со Львова договорились между собой любой ценой ускользнуть от гитлеровцев и остаться на территории Польши. А собраться, в случае если все завершится благополучно, решили именно здесь, в соборе, где есть наш доверенный человек… А теперь, — продолжил уже официальным тоном Вайгель, — мне нужны гарантии, что с этими людьми ничего не случится…
И снова Шорубалка докладывал руководству о сложившейся ситуации. Его поблагодарили за успешно проведенную операцию и сказали, что решение остальных вопросов — это компетенция местных органов власти. Чекиста Ивана Кирилловича Шорубалку ждали новые ответственные задания.
Савчак Василий
HE ВОЗВРАТИТЬСЯ НЕЛЬЗЯ
Дверь со скрипом открылась, и черный проем словно взорвался кипящими клубами пара. Из этого белого облака сначала показался автомат, затем вынырнула нескладная, приземистая фигура Совы. «Сова и есть», — молча отметил про себя Михаил, взглянув на широкое, плоское лицо бандита, на котором застыли бесцветные, стеклянные глаза.
— Вас ожидает Хмара, — простуженным голосом прохрипел бандит, указывая автоматом в сторону дверей. — Злой как черт, хе-хе, так что не завидую.
Михаил поднялся с деревянной лежанки, единственной «мебели» в этой тесноватой комнатушке с громадной крестьянской печью в углу, застегнул на все пуговицы свое прохудившееся, явно не для наступивших морозов, демисезонное пальто, и перешагнул через порог. Еще в сенях услышал громкие голоса, доносящиеся из противоположной комнаты, но едва Сова приоткрыл дверь, как воцарилась тишина. В комнате было светло. От печи тянуло жаром, и сквозь замерзшее окно Михаил впервые за четыре дня увидел солнце, полыхающее над белым от инея лесом.
Вокруг стола сидело четверо. Троих он узнал сразу же, хотя первая и единственная встреча с ними состоялась глубокой ночью, почти в темноте, при скудном мерцании свечи. А вот четвертого, лысого, с продолговатым, чисто выбритым лицом и жестким вдглядом, Михаил увидел впервые. «Наконец-то явился бандитский предводитель Хмара, — подумал он. — Чем же закончится наша встреча?»
— Здравствуйте! — поздоровался Михаил и выдавил из себя подобострастную улыбку. — Слава Украине!
Огромный кулак лысого мгновенно взметнулся вверх и с грохотом опустился на стол.
— Брось ламать комедию! — сверкнул глазами Хмара. — Меня не проведешь! Тебя предупреждали мои друзья, что при малейшем нашем подозрении ты не выйдешь отсюда?
— Предупреждали.
— Тогда, думаю, не будешь на нас в обиде, если укоротим тебя на голову?
— Но ведь я ни в чем не повинен! — твердо промолвил Михаил. — Меня разыскали ваши люди, и я согласился провернуть известное вам дело. В чем же моя вина?
— Врешь! — опять вскипел лысый. — Мы все тщательно проверили. Никакой ты не сотрудник райисполкома. Ты чекист! А с ними у нас разговор короткий. — Хмара выразительно похлопал по лежащему на столе автомату. — Расскажи обо всем, что ты задумал!
